Вот точно не помню. Совсем-совсем…
Снова взглянув на маркизу и заметив, как та, кривясь и продолжая на меня пялиться, что-то рассказывает своей компании, отбросила эту глупую мысль. Пусть его снежное величество сам успокаивает своих маркиз. Его любовница — его забота.
Мы наконец подошли к высоким, арочным дверям, охраняемых стражей. Створки распахнулись, и я первая вошла в столовую, вот только…
На столовую эта комната походила так же, как я на гротхэна.
В чепчике и буклях.
Камин, в котором мягко потрескивали поленья, диван и кресла, небольшой стол, накрытый на двоих и… слегка приоткрытые двери, что вели в спальню.
Королевскую, я так понимаю.
Из нее и показался его снежность Хьяртан-Киллиан Эртхард. Одетый просто, без изысков: штаны и рубашка. Волосы, кажется, еще влажные, собраны в небрежный хвост, на лице ни щетинки, только улыбка, с которой меня пригласили:
— Проходите, Ливия. Не стойте в дверях.
— Думала, мы будем ужинать в столовой.
— Вам так не терпится познакомиться с моими придворными?
Вспомнив колючий взгляд белобрысой… белокурой маркизы, решила, что все мне терпится. И знакомств на сегодня более чем достаточно.
— Вдвоем в столовой у вас не ужинают?
— Я подумал, здесь нам будет удобнее.
Угу, и до кровати недалеко.
Снежный жестом пригласил меня за стол, помог опуститься в кресло. Твердые пальцы на миг коснулись моих плеч, в случайной ласке скользнули по руке, и меня снова забросило в воспоминания о тех других прикосновениях, жадных и требовательных.
— Все хорошо?
Кажется, Снежный почувствовал мою дрожь.
Я вскинула на него взгляд и поймала смешинки в голубых, как лед, сейчас согретых отблесками пламени, глазах.
— Давайте уже ужинать, — ответила нервно и потянулась за салфеткой.
* * *
Несмотря на голод, ужинать под пристальным взглядом Эртхарда оказалось непросто. Он тоже почти не ел, по большей части смотрел на меня, вглядывался, изучал и при этом интересовался: подлить ли нэри вина, подложить ли паштета и какой из зажаренных цыплят в травах кажется мне более интересным.
— К чему вся эта забота? — Я честно сдерживалась минут десять, а потом не выдержала, спросила в лоб, получив в ответ едва слышимый смешок.
— Возможно, я был с вами слишком резок, — откидываясь на спинку кресла, признался Снежный.
— Возможно? То есть вы не уверены?
— Я не уверен в том, что видел. И это меня заставляет… злиться. — Последнее слово он произнес не сразу, словно сомневался, стоит ли заканчивать.
— Я не ваша рабыня и не ваша собственность.
Согревающие отблески в глазах Снежного тут же исчезли.
— Я тебе уже говорил, Ливия: никаких мужчин рядом, пока ты здесь.