Мать на все просьбы о карманных деньгах безразлично пожимала плечами, а дед, у которого Егор и проводил летние каникулы каждый год, предпочитал порадовать внука миской свежих ягод или дешевыми леденцами, а вовсе не купюрой. И теперь парень украдкой оглядывал пьяных и кругами бродил вокруг заставленных снедью столов в надежде отыскать хоть какую-нибудь выпавшую монетку, позабытый в пиджаке бумажник или же оставшиеся со свадебного выкупа деньги на земле. Он бы, может быть, даже не отказался незаметно украсть один из свадебных подарков, разложенных на выставленном перед домом молодоженов столе, вот только там предусмотрительно был выставлен неусыпный страж: подвыпившая свекровь ни на минуту не отходила от горы свертков и провожала каждого гостя подозрительным взглядом маленьких запавших глубоко внутрь черепа глаз.
Егор раздосадовано пнул мыском ботинка клочок травы и присел на край лавки, приставленной к одному из праздничных столов. Кругом валялись огрызки, кости, крошки, и вся скатерть была покрыта жирными пятнами салатов. Чуть в стороне от парня за тем же столом худощавый мужчина с обвислыми усами с аппетитом копался ложкой в массивной чаше с салатом, периодически прикладываясь к рюмке водки. По правую руку от него сидела жена с желтоватым желчным лицом, кутавшаяся в цветастую шаль, хотя вечерний воздух вскипал от тяжелого зноя разведенного во дворе костра и жара вспотевших человеческих тел, сплетавшихся в диких пьяных танцах.
– Боря… Борь! – Женщина потрясла за плечо своего супруга. – Хватит жрать-то!
– Чего ты пристала, Люб? Дай мне поесть спокойно, – нехотя откликнулся мужчина, вновь опуская ложку в салат и набирая порцию побольше.
– Тебе бы только пожрать да выпить!
– Ну, свадьба же хорошая. Чего бы и не поесть от пуза, а?
– Ты хоть слышал, что я тебе минуту назад говорила? Или за своим свинским чавканьем вообще ничего не различил?
– А ты о чем-то важном трещала, Люба? Или как обычно?
Женщина сжала губы, едва сдерживаясь, чтобы не отвесить пьяному супругу оплеуху. Егор же, сидевший неподалеку, лишь закатил глаза и отвернулся в другую сторону, не особенно желая прислушиваться к чужой перебранке. Он надеялся стащить у захмелевшего Бори сотню, выглядывавшую из заднего кармана брюк, но, судя по всему, его жена непременно заметила бы подобный маневр. И парень решил подождать, пока Люба куда-нибудь отойдет.
– Малину нашу опять паутинный клещ пожрал! Все листья пожелтели, – с досадой произнесла женщина, многозначительно взглянув на мужа.
– Дык кучно посадили, говорил же тебе еще тогда, – пробурчал ей в ответ Боря, не отрывая взгляд от ложки.