— Блинчики!
— Так и знал, что ты на них набросишься…
— Ох, чёрт, здесь ещё и вафли. И как выбрать?!
— Ни в чём себе не отказывай, маленький троглодит.
— Какой же ты гад, Бекетов!
Наклоняюсь, якобы за поцелуем, вижу, как его губы приоткрываются, а ресницы, позолоченные солнцем, медленно опускаются. Такой соблазн, перед которым трудно устоять! Но в последний миг успеваю просунуть между губ Бекетова вафлю.
— Вот тебе.
— Проказничаешь? Хочешь ремня?
— У тебя при себе нет ремня! Впервые вижу тебя в таком образе, спортивном…
— Хочешь, чтобы я был при параде и галстуке-бабочке на пикнике?
— Нет, я вообще удивлена, что ты меня позвал на пикник. Это так необычно.
Бекетов пересаживается, ближе ко мне, со спины, разводит ноги и вынуждает меня сесть в аккурат между них, прижавшись спиной к его каменной, широкой груди. Приобнимает одной рукой и коротко целует в шею:
— Ешь, ты, наверное, очень голодна. Я заметил, что ты мало ела вчера за ужином. Но за ночь сожгла дохрена калорий.
Перестаю препираться с ним, тем более, так сложно быть колючкой, когда Глеб так близко, согревает теплом тела и держит в кольце сильных рук.
— Я чувствую себя защищенной с тобой. С самого первого дня, — роняю едва слышно.
— Не болтай, ешь лучше.
Бекетов подносит к моему рту вафлю, обмакнув её перед этим в абрикосовый джем.
— Почему ты так стремишься заткнуть мой ротик, стоит мне заговорить о чувствах? — спрашиваю перед тем, как откусить кусочек.
— Сейчас рассветёт. Смотри вон туда.
Опять ушёл от ответа.
Кажется, говорить с Бекетовым о чувствах вообще пропащее дело. Ладно, не буду говорить! Буду делать!
А пока решаю насладиться завтраком, тем более, что от аромата вафлей мой желудок прилипает к спине и булькает.
— Знакомые трели… — не удержался от короткого смешка Бекетов.
— Не порть момент! — отвечаю с набитым ртом, наблюдая, как серый горизонт окрашивается нежно-розовым золотом и освещается низина.
Момент по-настоящему красивый и очень трогательный. Даже утренняя прохлада ничуть его не портит, но лишь заставляет протрезветь на миг, а через секунду я снова проваливаюсь в горячий жар тела Бекетова, напитываясь его теплом и уверенностью.
Наверное, с полчаса мы молчим, просто наслаждаясь тишиной раннего утра и поглощая завтрак, от которого не остаётся ни крошки, потому что аппетит после ночи у обоих зверский, а на свежем воздухе все ощущается ещё вкуснее!
— Зачем ты взял с собой стулья?
— Боялся, что земля слишком холодная и не хотел тебя застудить. Но кажется, вполне ничего. Ты не замёрзла?
— Нет, с тобой очень тепло…