У нас есть надежда изменить когда-нибудь их представления о тебе, потому что представления зависят от реальности. Какая у нас объективная картина? Ты и сама прекрасно знаешь: на деле ты ужасный менеджер склада и замечательная изобретательница. Пусть даже по бумагам все по-другому. Это всего лишь недоразумение. И я верю, что со временем мы его исправим.
Ну хорошо. Пока на нашем пути встали трудности — так что же? Сразу руки опускать? Сразу отрекаться от своего призвания? Ну уж нет! Как только, сахарок, ты сдашь свои экзамены, что вовсе не будет означать, что ты мигом превратишься в менеджера склада и весь твой характер и способности переменятся — никак нет! — мы тут же подадим заявку на вступление в Ассоциацию изобретателей и на то самое разрешение для полетов на корабле, еще раз. И посмотрим, что будет. Я тебя уверяю, они не смогут постоянно закрывать глаза на объективную реальность, не смогут. Должна быть и справедливость какая-то, я верю.
Шерри улыбнулась и прижалась к его руке.
Мистер Дчжонс посмотрел на нее с грустью.
— Знаешь, милая, — сказал он серьезно, — мне очень стыдно перед тобой.
Шерри посмотрела с недоумением.
— Да, крошка, это так, — он немного помолчал, собираясь с духом. — Мне стыдно, и мне больно видеть, как ты расстраиваешься. Ты расстраиваешься из-за специальности, из-за того, что у нас не хватает разрешения на полеты, а все, что я могу сейчас, — говорить о справедливости. Папа-герой, папа-оптимист, папа-исследователь… но ты же взрослая, ты наверняка уже догадываешься о правде, и я понимаю, что поддерживать постоянно образ самого-лучшего-в-мире-папы и дальше — просто глупо. Глупо не признавать своих ошибок. Виноват я, а расплачиваешься теперь ты. Все тебе досталось.
Шерри не сводила с него глаз.
— Все это время — я рассказывал тебе только отдельные эпизоды из своего прошлого. Все только хорошее, и везде преподносил себя в геройском свете. Вот, например, твоя с детства любимая история — о том, как мы с мамой впервые попали на Землю. Со всем этим драматизмом: летим мы на корабле на важную сделку, и тут вдруг смотрю я на звезды и думаю «А здорово же мне попробовать повести корабль самому!», отключаю автопилот — и прямиком на Землю падаем. Конечно, на что я надеялся! Меня никто не учил управлять кораблем! И на самом деле, чего я никогда не добавлял в свой тот рассказ, я был слишком самоуверенным, а мама тогда все время требовала, чтобы я ее удивлял — потому что тоже была вполне себе высокого мнения о себе и считала, что любить мужчину надо только тогда, когда он готов вытворять всякие безумные поступки, неважно какие. О том, как мы аварийной посадкой сели где-то ночью в США — потому что там было очень много огней. О том, как мы удивились, когда взошло их солнце — какая красочная у них природа. Это был незабываемый рассвет, незабываемый! О том, как увидели в их газетах комиксы — первые комиксы в нашей жизни! О том, как додумались зайти в парк аттракционов. И как потом попали под дождь и хохотали. Все это здорово, все это прекрасно, так оно и было!