Невольно улыбаюсь.
— Мам, ну? — снова чего-то требует маленькая проказница, и оставляет меня без своих прохладных ладошек.
Не в силах вырваться из плена сна, недовольно мычу, что они оставляют меня. Но тут же затихаю, когда моего лба касаются тонкие пальцы. Тоже прохладные, но теперь побольше. Ладонь соскальзывает на мою щеку. Ко лбу прикладываются губы.
— Не болей.
Лерочка. Утыкаюсь лицом в нежную ладонь. Невольно целую мягкую кожу.
Просыпаюсь. Теперь окончательно.
Рядом никого. Но я определенно в той самой квартире, в которую пришёл за Лерой. Однако чувство нереальности происходящего не отпускает. Голова кружится. В груди горит.
Где мои девочки?
Тянусь за телефоном. Девять часов утра. Я все проспал?
Тяжело поднимаюсь с кровати. Странная слабость в теле, ломит кости. Выхожу в коридор, с паническими мыслями: что, если они сбежали от меня?
Заглядываю в кухню и облегченно опираюсь на косяк. Моя Мандаринка, стоя у плиты, расставляет на противне небольшие фигурки, прототипы которых пока трудно узнаваемы.
Неторопливо подхожу ближе. Мне нужно ее обнять, даже если она будет возмущена. А потом и поговорим. Кажется, я пообещал себе это уже в сотый раз. Плевать. Надо обнять. Иначе нет сил.
Осторожно касаюсь стройной талии. Лера даже не дергается. Будто чувствовала, что я вошёл в кухню. Веду ладонями по плоскому животику. Прижимаю свою жизнь к себе.
Чувствую, как состояние автоматически начинает приходить в норму от одного ее запаха. Утыкаюсь носом в макушку. Коротко целую.
— Доброе утро, моя родная.
Чувствую, как от моих слов учащается ее дыхание. Слегка склоняюсь и кладу голову Лере на плечо.
— Где наша малышка? — говорю тихо, касаясь губами щеки.
— В саду, — выдавливает Лера. — Как ты себя чувствуешь?
Прикрываю глаза от удовольствия стоять вот так с ней в обнимку:
— Потрясающе, — едва не мурлычу я.
Приятно-прохладная ладошка ложится на мою щеку. Лера вдруг напрягается в моих объятиях. Вынуждает меня выпрямиться и разжать руки. Поворачивается. Брови нахмурены. Любимые глаза глядят с негодованием и толикой волнения.
— Если потрясающе, тогда будь добр, покинь мою квартиру. И жизнь… — отчеканила, заглядывая мне в глаза.
Не знаю, что она там в них нашла. Но вдруг подаётся ко мне. Обхватывает ладонями шею и тянет вниз. Касается губами лба.
— Вот же! — негодует она. — Почему ты не мог заболеть в любом другом месте!
— Потому что хотел быть именно здесь, — усмехаюсь я, касаясь ее румяной щеки пальцами.
— Если бы не жар, я бы подумала, что ты нарочно симулируешь, — бормочет она недовольно, отстраняясь от меня. Снова поворачивается к плите. — Хотя может ты под дождь без зонта выперся нарочно! На что не пойдёшь ради очередного завоевания!