– С днём рождения тебя Максим, – теперь уже шептала Сесилия.
Утро началось солнечными лучами в окне между двумя красивыми женщинами, которые мирно сопели с каждой стороны, потом запахом кофе. Круассаны на завтрак, сухари, масло и клубничный джем, после освежающего душа. Никто ничего не говорил и не вспоминал о прошедшей бурной ночи, будто ничего и не произошло, все были в приподнятом настроении, шутили, но всё-таки чувствовалась лёгкая скованность в общении, несвойственная накануне. Первой ушла Агата, поцеловав обоих на прощание, потом Сесиль задержавшись немного в дверях, запечатлев ему на память долгий поцелуй. Оставшись один, Макс был немного весел, немного ошеломлён – не знал даже, что думать обо всём этом, настолько это было неожиданно для него.
В этот день он немного опоздал со своим мольбертом на площадь, Жаклин, насупившись, что-то усиленно выводила на своём холсте, Николя от нечего делать курил сигарету с микроскопическим количеством кофе эспрессо в чашечке из ресторана напротив. Первым его заметила Жаклин, не отрывая глаз от наброска рисунка, она заявила, как может делать только она:
– Ещё немного – и мы бы продали твоё место, правда, Нико?
– Угу, – промычал Николя, затягиваясь сигаретой.
– Добрый день, друзья!
– Николя перестань мычать, как корова сто лет назад на Елисейских полях, и посмотри на него внимательно, он, кажется, безгранично счастлив сегодня.
– Я думаю, у него скончался дядюшка где-то под Марселем и оставил целое состояние – стадо молочных коров с тремя племенными быками-осеменителями.
– Ты думаешь, он оставит нас здесь одних и уедет в провинцию доить коров и быков?
– Я больше чем уверен, – тоном школьного учителя, – доить быков – довольно-таки прибыльное дело, намного лучше, чем портить холсты и краски.
– А вот и не угадали, у меня вчера был день рождения, – с обидой в голосе.
– И ты нам об этом сегодня говоришь! – возмущённо сказала Жаклин.
– Нет, это переходит все границы хорошего тона, я бы даже назвал это хамством.
– Я бы и сам забыл вчера, что у меня день рождения, если бы мне не напомнили.
– Николя, он, кажется, отказывается сводить нас в ресторан.
– Моя дорогая Жаклин, это вполне нормальное явление у провинциалов.
– Э, ты полегче там насчёт провинции, парижанин.
Николя, никак не среагировав на его раздражение, как ни в чём не бывало самозабвенно продолжал:
– Я больше чем уверен, он влюбился! Макс, если ты влюбился в Жаклин, то я должен тебя огорчить, она никому не даёт, у вас будет платоническая любовь.
– Ему я дам – не переживай, страдалец. Так кто же она, Максим?