— Так все же, Митрич, продашь мне свою лодку?
— Да Бог с тобой, милай. Эта «тоболка»[1] — кормилица моя. Куда ж я без рыбалки-то? — с пол-оборота начал торговаться, задирая цену, старик.
— Да ты смотри, она ж старая, поди. Вона как мешок твой промок.
— Шря ты так, паря. — Я ее только месяц как просмолил да проконопатил. Она ж как новая, никоторой течи не даёть! А воды она бортом черпнула.
— Может и так, спорить не буду. Но повторю, тебе лучше от реки подальше держаться. А на деньги, что я тебе дам, купишь телегу и лошаденку, станешь товары всякие возить на базар да с базара. Вот во сколько крепкая повозка с мерином и упряжью обойдутся?
— Так почитай рублёв пятнадцать за телегу ломовую. За коня вдвое, если не втрое больше. И упряжь — пятерик. Да и то, поискать ещё надо.
— Слушай, а если я тебе за неё дам сорок? А? Просто времени у меня немного. Да я и не знаю, у кого тут, что можно купить.
Митрич, с присущей пьяным необъяснимой логикой, сделал твёрдый вывод, что перед ним не просто беглый каторжник, но ещё и грабитель. Ещё раз осмотрев Артёма хитрым глазом и прикинув ситуацию в уме, старик бесстрашно решил выжать всё, что возможно, невзирая на то, что Артём спас ему жизнь.
— Полста! Маткин берег, батькин край! — В его голосе Тёма уловил азарт, недоверие и что-то ещё… Какая-то скрытая властность, что ли… Стало понятно, что старик думает, что имеет дело с беглым преступником и, возможно, после встречи пойдёт в полицию. Дело начинало пахнуть жареным. Требовательно «раскидав» перед носом Артема пятерню, Митрич начал загибать дрожащие, измученные артритом, пальцы. — Ить, мне овес для лошади нужон, навес какой-никакой, да и самому пропитаться первые дни нать. Ну, и обмыть такое дело, это уж обязательно. Без того никак.
— По рукам! — Артём достал из кармана ещё сырые ассигнации, отсчитал пятьдесят рублей и отдал их старику.
Митрич, не торопясь и разглядывая каждую купюру, пересчитал деньги, сунул их в карман. Затем собрал котомку и, сказав "Ну, бывай, мил человек", чуть покачиваясь и подволакивая правую ногу, торопливо заковылял прочь. То ли не веря своему счастью, то ли торопясь в полицию. Как только он скрылся из виду, Артём быстро перетащил деньги в лодку.
Всё шло не так как хотелось бы. Совсем не так. Вдобавок, в лодке вместо якоря лежал увесистый камень, который старик отвязал, когда причаливал, поскольку верёвка имелась всего одна. На все случаи жизни. "Блин! Пока привяжу его, лодку унесёт. Потом задолбаюсь против течения грести. Ладно, пойду на остров. Оттуда и берег видно, и меня так просто не достанут".