Миша очень обрадовался привезенному конструктору. Он состоял из множества деталей, которые позволяли собрать даже радио. Только мать осталась недовольна. Ей же придется сидеть с мальчиком и первое время все ему подсказывать. Но я не дала ей возможности злиться и сама с удовольствием присоединилась к сбору сигнализации.
Миша с упоением рассматривал инструкцию, ставил детали на свое место. Незаметно для себя я тоже увлеклась этим занятием. Мы просидели в его комнате несколько часов, пока не пришло время обедать.
Пока он быстро ел суп, чтобы вернуться к сбору очередного изделия, я передала матери деньги.
— Ты собираешься его забрать? — недовольно спросила она.
— Собираюсь, — не стала скрывать намерения.
— А правду рассказать ты ему не хочешь? — съехидничала она.
— Я не понимаю, о чем ты вообще говоришь, — было неприятно слушать ее намеки.
— Ты все прекрасно понимаешь, сейчас он тебя боготворит, но что будет после того, как все откроется? — она изо всех сил пыталась вывести меня из себя, отравить тем ядом, который пропитал ее насквозь.
— Чего ты от меня хочешь? Денег? Я содержу тебя все восемь лет, я даю тебе столько денег, что ты могла бы жить и радоваться!
— Твой Миша мне всю жизнь искалечил, это он виноват, что я одна, во всем виноват он и ты! — она повысила голос.
— Замолчи! — шикнула.
В любой момент мальчик мог вернуться в комнату.
— Я молчу уже восемь лет. Думаю, уже могу сказать правду!
Я схватила ее руку, чтобы она замолчала.
— Прекрати, слышишь?! Прекрати! Это была твоя идея, твои амбиции! Ты самолично отдала меня в лапы Антона! Это ты искалечила меня, ты лишила всего! А самое главное, что ты лишила меня возможности любить! А я так хотела! Ты забрала! Все забрала, все до единой крупицы, — я начала плакать.
Давно хотела сказать это матери. Она всегда жалела себя, свою жизнь, жалела, что у нее есть Миша, но ни разу не задумалась о том, как же живется ее дочери, которая сама только-только перестала быть ребенком. Ее никогда это не интересовало, зато были нужны мои деньги. Только они и больше ничего.
А Миша стал тем магнитиком, который заставлял меня приходить в эту квартиру снова и снова. Без него мне делать будет здесь совершенно нечего, и она это прекрасно понимала.
— Без меня ты жила бы в нищете, и Миша был бы не в инвалидном кресле, а лежал бы как овощ! — рявкнула она.
Да, в этом она права, если бы не деньги Антона, то Миша был бы совсем другим.
— Только не говори, что ты все это сделала ради нас! Я никогда в это не поверю! Все, что ты сделала в жизни, — только ради себя любимой. И не нужно прикрываться Мишей!