Я приблизилась к сестре и тихо произнесла:
— Может правда пока не стоит? Вдруг мама права и у отца просто жар из-за солнцепёка?
— А что, если ему резко станет хуже? — на глазах Оливии навернулись слезы, она быстро поморгала, чтобы скрыть их. — А так мы хотя бы узнаем, действительно ли он сможет приготовить лекарство.
И все же я была не уверена.
— Я слышала, что один ТАКОЙ держал в рабстве девушку. Вроде как он опаивал ее каким-то отваром, из-за которого та была без ума от него.
Зрачки сестры сузились и стали напоминать две булавочные головки.
— Может, это просто сплетни? — неуверенно промямлила она. — Ты же знаешь, какой у нас народ.
— Я еще слышала, что одна магичка отравила царя из соседней страны. И сделала яд таким, что он действовал только, если коснется губ определенного человека. И отравила его на свадьбе, когда тот должен был жениться на дочери влиятельного герцога.
Оливия резко выдохнула и отпрянула назад, размышляя. Было видно, мои слова возымели нужный эффект, но я также отлично знала сестру, поэтому понимала, что ее так просто не напугать и она не сдастся. Но если у нас и был характер мамы, то у Оли в отличие от меня не было понимания, когда нужно остановиться.
— Мы будем крайне осторожными, — предложила она решение. — Откажемся от еды и воды, если предложит. И будем держаться на расстоянии.
Послышались шаги на лестнице. Оливия отвернулась к младшей сестре, которая уже закончила есть бутерброд и требовала к себе внимания.
Мама зашла в комнату и первым делом оценивающе посмотрела на нас с Оливией. И что-то в ее глазах промелькнуло, то ли догадка, то ли подозрение, но лишь произнесла:
— Я дала папе лекарство.
— И как?
— Скоро ему станет легче.
Но, ни через пару часов, ни пару дней лучше ему не стало. Еще сильнее поднялась температура. Его постоянно знобило и трясло. Вскоре кожа стала покрываться странной коркой, а из ушей течь гной. Отца навестил лекарь и вынес вердикт, после которого жизнь мой семьи перевернулась вверх дном.
Сквозь сон я почувствовала, как кто-то схватил меня за плечо и принялся трясти, пытаясь разбудить.
— Проснись, — прошептали у самого уха. — Давай же, Ри, просыпайся.
Я с трудом разлепила веки и села на кровати, сразу же взглянув в окно, где только-только начало подниматься солнце и весь мир был покрыт сонным голубым светом. Сейчас было около четырех или пяти часов утра. Рядом сидела Оливия и беспокойно посматривала на дверь, будто боялась, что в нее кто-то зайдет.
— Что? — непонимающе мотнула я головой, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна. — Что случилось, Оли?