Папа немного волновался, так как ему впервые приходилось выступать перед столь высокородной особой. Но это волнение было счастливым, он ожидал момент встречи с нетерпением. Отец виртуозно играл на фортепиано и, когда узнал, что его музыку желает послушать сам король, начал буквально порхать от радости.
— Жаль, что нам с тобой нельзя, — с сожалением произнесла я, наблюдая с веранды за тем, как отец расчёсывает гриву коня и мурлычет под нос одну из своих мелодий.
— Не в этот раз, Рина. Лучше мы отправимся в Земоград все вместе в другое время. Посмотрим столицу, поедим знаменитые заварные пирожные с крыжовником и даже сходим в настоящий театр!
При слове "театр" я почувствовала приятный трепет в груди.
— И купим книг?
— Обязательно.
— А собаку возьмем?
— Если будете себя хорошо вести, — учительским тоном ответил папа.
— Надеюсь, поездка не заставит себя ждать! — воодушевленно произнесла в ответ, чувствуя, как сгораю от нетерпения.
Я отлично понимала, что во время поездки отцу будет не до нас. Ему нужно настроить инструмент, подготовиться самому, а мы будем только путаться под ногами. К тому же дороги сейчас небезопасны, чтобы возить с собой многочисленных детей и жену.
— Обещаю привезти с собой какой-нибудь сюрприз, — подмигнул папа и поднялся на веранду, встав рядом.
Он облокотился на перила и шумно вздохнул.
Было начало апреля. Снег уже сошел, и наступили первые теплые деньки. Мое любимое время года.
Несколько минут мы просто стояли, не разговаривая, и наслаждались уютной тишиной, что царила вокруг нашего жилища на морском берегу. Только рокот волн и крик чаек на скале неподалеку, развевали тишину.
Наш дом находился в стороне от остальных и был скрыт полосой леса, который зигзагом рассекала дорога. Соседи находились совсем близко, но все равно иногда создавалось ощущение, будто мы далеко-далеко от всего мира.
Я обожала наш дом и понимала, что никакие силы не способны заставить меня покинуть его.
— Не хочу уезжать, — вдруг признался папа.
— Почему? — выплыла я из своих мыслей, встревожившись. Он с таким нетерпением ждал этого дня. Или это просто волнение?
— Не знаю, — с сомнением произнес отец и посмотрел на меня. Его синие глаза ярко выделялись на загорелом лице, обрамлённом густыми пшеничными волосами. Многие говорили, что я его копия. Отличие было разве только в том, что у него была ямочка на подбородке, а у меня нет. От мамы, как говорил отец, мне достался мягкий изгиб бровей, будто оставляющий на лице отпечаток вечной невинности и удивления, а также полноватая форма губ и несгибаемая воля. Последнее он явно преувеличивал.