– Ну и что, – отвечает лениво собеседник мастера Карла, Каспер, – французы придут и ещё, и ещё, до границы с ними недалеко. А наш курфюрст совсем дух военный потерял. Заперся в своем замке и носа не кажет. Ну, ладно. Бог виноват, что французскому офицеру-кирасиру понравилась твоя старшая дочь София? Не переживай: через год она вернется к тебе с внуком-французом. Вот будет радость! Первый внук! А Софии Августе Фредерике Ангальт-Цербстской из прусского Шеттина я бы не доверял. Ну, подумаешь, императрица Российская! Не люблю я пруссаков и пруссачек!
– Все ты знаешь, все ты понимаешь. Auch das laengste Lied hat ein Ende, – упрекнул младшего брата Карл и подлил ему мозельского сухого белого вина в высокий стакан. Дядя Миша переводит немецкую половицу для Вани: «Буквально звучит так: «Даже самая длинная песня имеет конец», а в среде русскоязычных говорят: «Сколько веревочке ни виться, а концу быть…».
– Женит тебя отец, дети пойдут, не так запоёшь. У меня сын подрастает. Единственный. Что я его ращу, чтобы отдать в армию курфюрста? Вон, у наших соседей сына не дождались с последней войны. А в России тихо и спокойно. Дядя Генрих пишет: «Новую фабрику открыли в Сарепте. Механики нужны. Приезжай…». А с другой стороны: «Besser einen Spatz in der Hand, als eine Taube auf dem Dach»…
– Что означает в буквальном переводе: «Лучше воробей в руке, чем голубь на крыше». Но твои соплеменники выражаются несколько иначе: «Лучше синица в руках, чем журавль в небе». Тоже понятно, – поясняет дядя Миша и добавляет: «Почему-то моя система перевода дает сбой. Разговорную речь переводит сразу, а пословицы отказывается переводить. Первый день работы. Не раскачалась…».
Старый путешественник по временам и галактикам, принявший вид солидного немецкого ремесленника в кожаных шортах и в шляпе с фазаньим перышком, а Ваню обрядившего в короткие штанишки и гетры, продолжает: «А правду говорит почтенный дядя Карла, Генрих. В Сарепте, сегодня это один из районов Волгограда, был создан завод по выпуску хлопчатобумажной материи и платков. Так в истории России появилась знаменитая местная ткань – сарпинка. Сырье для неё шло из Европы. Уже в 1797 году открыли второй каменный корпус, в котором впервые стали выпускать сарпинку из персидской и другой азиатской хлопчатки. Её прямым ходом доставляли из Астрахани по Волге.
Спрос на эту продукцию был столь велик, что уже в 1797 году на этой же фабрике был выстроен второй каменный корпус. Потом прядильни появились в Поповке, Севастьяновке, Норке, Лесном Карамыше, а в Сарепте открылась самая современная по тем временам красильня тканей. Но недолго Сарепта диктовала свои позиции: в 1816 году производство перенесли в Саратов. Здесь дело в свои умелые руки взяли знаменитые купцы-немцы Шехтель. Но и они не удержали сарпиночное производство у себя и не передали свои монопольные позиции потомкам. В 50-х годах ХIХ века на слуху у всех были предки выходцев из Германии Шмидта, Борель и Рейнеке. Они в основном и владели сарпиночными фабриками, а также закупали продукцию мелких фабрикантов. На одной из фабрик и трудились потомки Карла: механиками, слесарями, прядильщицами. Твой дальний потомок, Ваня, всё-таки решится поменять неспокойный родной Трир на новую тихую немецкую колонию в российской Сарепте.