— Упаси бог.
— Сразу видно порядочного человека, — заявил Буратино. С треском захлопнул книжку. — Ну сплошное вранье! Знаю я этого Пьеро — дурак набитый, и Мальвина — мымра с ушами, у нее ребенок от Дуремара. Чтобы я с ней? — да никогда!
— Мадам Куробык, вот женщина, — осоловело и веско сказал поручик Пирогов. — Из французов она. Духами разит, как от нашего полковника — наповал…
Внезапно зазвонил будильник — металлическим смехом, прямо в мозгу.
Я прихлопнул его и здорово укололся.
— Тс-с-с, дядя, нос мне своротишь, — сказали из-под стола.
Я таращился до боли в орбитах.
Стемнело еще больше, как перед сильной грозой. Прозрачные тени сгустились. Было очень душно. Спеклось горло. Я, наверное, перебрал. Комната странно перекосилась, пол накренился, будто качели — на концах стояли две черные фигуры.
По силуэту в высоко поднятом, фосфоресцирующем, мутном окне я узнал Антиоха. Он, вытянув прямой пистолет, целился куда-то вниз.
Оттуда, из угла темноты, потребовали:
— Опровержение! Во всех газетах!
Дворник гигантским четвероногим пауком карабкался по наклонному паркету.
— Сичас, ребята, все будет, как в театре…
— Что это они?
— А наплевать, — махнул Буратино. — Не переживай, дядя, давай лучше выпьем.
Мы чокнулись под столом. Я закусил воздух последней сосиской. Отличная попалась сосиска — чистый крахмал.
Голова сразу же поплыла.
— Кантемирыч, — устало сказал я, — шли бы домой — все сразу.
— Ни фига, — решительно возразил дворник. Выпрямился, балансируя. — Я как секундар… как серкундат… Пущай палят!.. Готовься, ребята, закрывай левый глаз! Ну да куда ты целишься, дура военная? Обалдел, что ли? Ты же в меня целишься, дура, а надо вон в него…
Потянулся, поправил дуло.
— Чурбачок, ты спрятался?
— Ага, — сказал Буратино. Отогнул скатерть. — Ложись под стол, дядя, укокошат, озверел народ…
Я вяло отмахнулся.
— Уже заканчиваем, — весело сказал мне Антиох. — А потом ведь забавно…
— Тимофей! Фужер шампанского, скотина! — закричал поручик снизу.
Я едва различал его в темноте.
Дворник поднял руку.
— Айн… цвай…
Грохнули выстрелы. Стены на мгновение озарились мертвенной вспышкой. Я успел заметить, как поручик выронил пистолет, а затем комнату застлало шипящей серой.
Что-то рухнуло.
— Все, дядя, пора завязывать, — трезвым голосом сказал Буратино.