— Дур-рак ты, Ар-ркаша!..
Я находился на берегу озера. Берег был песчаный, заросший скудной осокой. Неимоверной кручей нависал обрыв, и по верхней кромке его над дремучим бурьяном сияли волосатые звезды.
Зашуршала жесткая, нищенская трава.
Антиох протянул мне руку.
— Вернулся. Я так и знал, что ты вернешься.
Рядом с полузатопленной корягой воткнулась в песок легкая лодка.
— Садись, я тебя отвезу.
— Куда? — спросил я.
На дне лодки стояла вода.
— У меня есть дом, — увлекая меня, сказал Антиох. — Ты сам все увидишь.
Далеко, на той стороне, призывно горели два желтых окошка.
— Эта дверь всегда открыта…
— Не хочу, — слабо сказал я.
Он засмеялся, обнажив зубы.
— Там тебя ничто не держит. Тебе нечего терять. А здесь ты будешь жить вечно.
Звезды сияли, как фонари.
— Надо сделать один шаг, — сказал Антиох. — Только один. Войти в эту дверь: Рыбы, Земля, Змеи, Луна, Ворон… Один только шаг и будешь жить вечно…
Он ступил в лодку. Плеснуло. Весел не было. Весь мир объяла прозрачная ночь.
— Нет весел, — сказал я, сдаваясь.
— И пускай, — ответил Антиох, — зачем они нужны?
Невысоко над озером быстро взошла выпуклая кровавая луна и проложила багряную дорожку на дымной воде.
— Не др-рейфь, пр-риятель! — бодро крикнул ворон. Резко спланировав, с независимым видом брякнулся на узкий нос лодки…
Меня спасло то, что лампа свалилась. Ахнув, разлетелся стеклянный абажур, дребезжа покатилась подставка. Я вскочил и долго метался по комнате, ушибаясь в темноте о разные предметы — опрокидывал стулья, перевернул полный таз.
Легкие методично, при каждом вздохе, резало ножом на мелкие части.
Пока я отыскивал новую лампочку и вкручивал ее, пока прибирал осколки, пока вытирал обширную лужу на полу, я ни о чем не думал. Я просто запретил себе, непрерывно бормоча: Все в порядке, все в порядке… — как одержимый. Но когда зажегся свет, первое, что я увидел — это три страницы, аккуратно лежащие на столе.
А поверх них, насторожив сетчатые крылья и загнув сегменты брюшка, словно экспонат в коллекции, сидела большая, коричневая стрекоза.
Я вскрикнул, судорожно замахал руками — стрекоза снялась, бестолково шарахнулась, ударилась о шкаф, о стену, об окно и, наконец, вылетела наружу.
Стараясь не задеть даже краем глаза, я собрал страницы, мял их до тех пор, пока не получился плотный бумажный комок. Затем я нашел металлическую пепельницу, положил его туда и поджег сбоку.
Пламя приклеилось, ушло внутрь. Комок зашевелился и, как живой, начал разворачиваться. Появились корявые строчки. Смотреть было нельзя, но я все равно смотрел. На изгибе четко выделилось: «Кто кричит ночью? — Ворон!» Странный заунывный гул раздавался вокруг. Потянуло озерной свежестью. Плескалась вода, и лодку покачивало. Я оцепенел. Но тут огонь, воспрянув, мигом охватил комок со всех сторон, и бумага почернела.