– Добрый вечер. – Раздалось эхом по пустой аудитории, когда я подняла голову со стола, потирая лицо.
Я испуганно осмотрелась, в помещении было темно и пусто. Доктор Разумовский сидел за столом, изучая какие-то документы.
– Простите. – Хотелось провалиться под землю, ну или хотя бы на этаж ниже.
– Мне вы можете сказать простите, а вот пациентам это сделать будет проблематично. – На меня не смотрит, только интонацией показывает, что недоволен, я понимала его.
– Почему? – Принялась складывать свои записи и ручки, чтобы поскорее уйти, но то тетрадь падала, то ручка укатывалась, как специально.
– До того света сложно докричаться. – Произнёс будто неразумному ребёнку что-то объяснял, листая папку, а я застыла, уставившись на него, Разумовский будто меня в убийстве только что обвинил.
– Я же не на операции заснула. – Не оправдывала себя, издевательский тон Разумовского не нравился.
– Верно. Но важно само отношение и оценка своих сил. Если я понимаю, что не смогу простоять двенадцатичасовую операцию, я не стану её проводить, пока не буду уверен, что простою двадцатичетырёхчасовую.
– Простите ещё раз, это больше не повторится. – Я заторопилась собрать вещи, запихивая их в сумку, чтобы уйти.
– Вам стало скучно? Или это новый способ усвоения информации как в фильме «Большая перемена». У вашего путешествия в страну сновидений есть объяснение.
– Я работала ночью. – Оправдывалась, уже спускаясь по лестнице всё ближе к столу доктора, который так и не посмотрел в мою сторону, лишь бровями повёл.
– Кем?
– Продавцом в круглосуточном магазине. – Пришлось признаться, лишь бы не решил, что давлю на жалость. Остановилась, не решаясь уйти без разрешения.
– Что вам мешало устроиться в сфере близкой к медицине? – Теперь он переключился на толстый кожаный синий блокнот, делая в нём записи заковыристым почерком.
– Размер оплаты.
– Копите на последнюю модель телефона?
– Нет. Иногда людям просто нужны деньги.
– Тогда советую вам определиться, что для вас важнее: знания или деньги. Советую сделать это до экзаменов.
– Почему вы хотите моего отчисления?
Доктор наконец поднял на меня свой взгляд, устало вздохнув, а затем пододвинул документы, которые всё это время изучал.
– Какой диагноз вы бы поставили этому человеку?
Сначала я не решалась даже подойти к столу. Эта папка казалась мне сродни мине – одно неверное движение и всему конец. Глаза Разумовского через очки казались ледяными и колкими. Взять в руки папку так и не решилась, листая прямо на столе. Потом, находясь в состоянии похожем на панику, взяла документы в руки, листая то с начала, то с конца. Я с ужасом перечитала симптомы, просмотрела анализы несколько раз, и не могла найти ответ. Доктор не торопил, терпеливо ждал, пока я перебирала в голове всё, что знаю.