– Вы учитесь на врача. Ваши планы на своё будущее амбициозны. Вам не кажется, что эта ваша особенность может отразиться на выполнении обязанностей хирурга? – Наконец-то пошёл в атаку. Долго раскачивался.
– Не отразится.
– Почему вы так уверены? Что ещё вы не сказали?
– Голос пропадает, когда хочется кричать, звать на помощь, в моменты, когда в опасности нахожусь непосредственно я, когда что-то угрожает именно мне, а не окружающим.
– Интересно. Когда в последний раз вы теряли голос подобным образом?
– На выпускном, когда мой пьяный одноклассник зажал меня в одном из кабинетов.
– Чем всё закончилось?
– Я ударила его шпилькой в ногу и коленом в пах, после чего убежала.
– Ещё примеры.
– Когда однажды возвращалась из школы и за мной шёл подозрительный тип. Было темно, поблизости никого не было. Я ускоряла шаг – он тоже. Я потом резко рванула и пролезла в лаз в ограде. Убежала.
– Ещё.
– В лагере, когда мне устроили тёмную. Таких моментов было немного.
– Есть ли пример, когда угроза исходила не от человека?
– Голос пропадал если мне снился кошмар. Когда я просыпалась, говорить не могла.
– Как часто вам снятся кошмары?
– Давно не снятся, но я помню ощущение беспомощности и беззащитности.
– Что вам снилось?
– Не знаю.
– Ваш случай очень интересен, жаль, что вы не моя пациентка. Гипноз мог бы помочь вам вспомнить, если когда-нибудь решитесь, буду рад вас видеть.
– Что вспомнить?
– Причину, из-за которой ваше сознание воздвигло огромную стену без лазов и дверей.
– Гипноз прорубит ход в этой стене?
– Нет. Он её разрушит и то, что она сдерживает обрушится на вас вперемешку с обломками стены. Я бы мог предположить, что вы стали объектом сексуального насилия в детстве, но в ваших документах сказано, что вы девственница. Так что, если надумаете, моя кушетка в вашем распоряжении.
Я не воспользовалась его предложением. Доктор Стержнев умел расположить к себе, подтверждением этому было то, что уже через полчаса нахождения в клинике я от четырёх разных женщин слышала восхищённые речи о нём. Меня он тоже впечатлил, красотой, умом, проницательностью, а ещё напугал тем, что нашёл во мне, и в чём не смог разобраться. Но судя по тому, что этап собеседования с ним я прошла, он тоже не остался ко мне равнодушен и не оставил надежды затащить меня на свою кушетку.
Последний этап был самый сложный. Собеседование а-ля «один против всех». Страшно было представить, как они проводят отбор врачей, если на должность медсестры собеседуют всем высшим медицинским составом. Собрались главы всех отделений. Каждый задавал по несколько вопросов. И вроде всё складывалось благополучно, пока очередь не дошла до Разумовского. Всё время собеседования он молчал, ни на кого не смотрел, будто был не здесь. По скользкому столу он толкнул ко мне папку, которая больно ударилась своим жёстким краем о пальцы, практически впилась в них. Открыв её, я натолкнулась на знакомые листы.