, – но это было бы лишним, ведь писсуар был бы там одинок».
Много говорилось о письме, которое было обнаружено только в 1982 году и включало обе стороны спора Дюшан/Фрейтаг‐Лорингофен. Искусствоведы, которые были за Дюшана, предполагали, что это и был сам Дюшан в качестве той самой «подруги», упомянутой в письме, поскольку иногда в него вселялось альтер эго: женщина, которую он назвал Роуз Селави, чье прозвище – дадаистский каламбур от французской фразы «Эрос – это жизнь» – и чья внешность, вероятно, были смоделированы по образцу той самой гламурной и драматичной Фрейтаг‐Лорингофен. Дюшан в роли Роуз был увековечен в серии фотографий художника‐дадаиста и сюрреалиста Мана Рэя, на которых Дюшан (с темными накрашенными губами) был восхитительно одет в драпировку с меховой подкладкой, шляпу с перьями, блестящие кольца, украшенные драгоценными камнями. Таким образом, подругой мог быть сам Дюшан в облике Роуз, которая анонимно представила «Фонтан» на выставку. Но я утверждаю, что эта теория ошибочна просто потому, что сохранившиеся ссылки и документальное подтверждение Роуз Селави – особенно те изображения Ман – указывают на ее появление в начале 1920‐х годов.
Хотя вполне возможно, что Дюшан экспериментировал с альтернативными личностями и гендерными характеристиками до этого времени, это объяснение кажется мне лишь удобным оправданием и не заслуживает доверия, учитывая, что «Фонтан» появился в 1917 году.
«Отсутствие пола – единственный пол, который мне всегда подходит», – Клод Каон.
В 1917 году – в том же году, когда родился «Фонтан», – молодой фотограф по имени Люси Рене Матильда Швоб приняла двусмысленное гендерное имя Клод Каон. Очарованная концепцией личной идентичности и возмущенная строгими определениями пола во Франции начала XX века, Каон установила небинарное существование задолго до того, как это появилось в новостях, и, в отличие от Марселя Дюшана, жила своей гендерной жизнью, что считалось довольно радикальным. Работы Каон подтверждают эти опасения. С конца 1910‐х по 1930‐е годы она создала серию потрясающих и странных автопортретов в различных обличьях: тяжелоатлета, аристократа с бритой головой, марионетки, летчика в защитных очках, святого человека в буддийском одеянии. Эти изображения (возможно, созданные совместно с ее спутницей жизни, столь же двусмысленно названной Марсель Мур) являются игривыми, но в то же время резкими заявлениями об ограничениях, которые Клод – как самопровозглашенная еврейская художница‐лесбиянка, жившая в континентальной Европе в бурные межвоенные годы, – несомненно, испытывал (‐а) во время своей карьеры. И вполне возможно, что вы о них не слышали, – они были слишком вызывающими для своего времени. Но, как отмечает автор Эндриа Эмилайф в блоге