Таким образом, парф Найджер, гордый, как и все индрианцы, объезжая свои владения, испытал немалую тревогу. Ему принадлежала огромная провинция, растянувшаяся от юго-западного отрога горного хребта Гримпикс к городу Тир Одом, и далее на север, по реке Цирран до того места, где она проходила через самое сердце леса Улторн. Большая часть этих земель была необитаема, немного находилось охотников селиться в суровых горах или в темной, опасной чаще леса. Но его народ славился выносливостью, и парф гордился своими отважными воинами, с гарнизоном которых он стоял в Тир Одоме, одном из двух городов-крепостей, отмечавших границу между Чалдисом и Индором. И парф был доволен жизнью в своих обширных землях, населенных мужественными и стойкими людьми.
Но не тогда, когда ему приходилось думать о Крассусе. Натуре Найджера претило все в характере тана, и потому они оба сосуществовали с большим трудом. Их отношения представляли собой непрерывную череду взаимных обид и скрытых оскорблений. Найджер возложил на феод строптивого тана основное бремя снабжения войска провинции, а Крассус, в свою очередь, стремился добиться для своих земель максимально возможной независимости. С годами оба научились даже получать от взаимной ненависти некое извращенное наслаждение, предаваясь ей с глубочайшим энтузиазмом.
Однако народ шептался о том, что пять дней назад было нанесено такое оскорбление, что Крассус не выдержал. В ярости тан прибегнул к древнему средству от унижений, практикуемому среди аристократов, - к дуэли. Получив вызов от равного по знатности вельможи, парф Найджер не мог ни проигнорировать его, ни взять назад слова, сказанные ранее. И подобно многим поколениям парфов и танов до них, оба встретились на поле чести, чтобы скрестить фамильные мечи. Они рубились до тех пор, пока один из них, с соблюдением должных приличий, не положил конец давней вражде, упав бездыханным.
Дуэли в Индоре были делом настолько привычным, что редко привлекали к себе внимание. В этот раз, благодаря высокому положению участников, она не могла остаться незамеченной. На самом деле, взволнованные граждане Индора выскакивали босиком на улицу, чтобы посудачить с соседями, не столько из-за самого поединка, сколько встревоженные слухами об обвинении, брошенном непокорному тану парфом Найджером. Именно оно обсуждалось купцами и покупателями гораздо более оживленно, чем торговые сделки, именно оно заставило мужчин Индора спешно точить затупившиеся от долгого бездействия мечи: тан Крассус был агентом Чалдиса.
Никто не мог с уверенностью сказать, откуда поползли эти слухи. В одном углу они шепотом передавались человеком, который услышал, как их шепотом же обсуждали в другом. Единственное по данному поводу было известно наверняка: уже спустя четыре дня шепот превратился в ропот, тот - в возмущенные выкрики, а в результате все это вылилось в народные волнения.