- Я не имела в виду, что ты боишься их, - тихо сказала Киринфа. - Они хотят только услышать речь императора. Они собрались не из недоверия, а из преданности династии Джурин. Народ хочет узнать, не нависла ли над страной угроза, и если это так, то что собирается предпринять наш отец.
Кланнох вновь вернулся к своему пергаменту.
- Мне более чем достаточно слышанных ранее лекций по гражданскому праву, - ответил он резко, - если ты пришла, чтобы рассказать мне об этом.
Принцесса вздохнула. Она ожидала совсем другого. Девушка надеялась, что брат успокоит ее, а не встревожит еще больше. Она вновь взглянула вниз, на площадь, изумляясь размерам клубящейся толпы. Киринфе не верилось, что в одной провинции живет столько людей. Многие, скандируя имя императора, вскидывали в воздух кулаки. Киринфа задумалась, каково это - оказаться в центре такой толпы, когда тебя несет поток тел, когда человек не является личностью, но лишь мелкой частицей гигантской массы, полностью подчиненной ее воле? Каково вдыхать влажный воздух, наполненный потом и страхом тысяч? Эта мысль одновременно ужаснула ее и показалась странно привлекательной, настолько отличалась обстановка на площади от уюта и покоя богато украшенных башен императорского дворца.
- Я боюсь того, что мы сделаем с ними, - сказала она после паузы, кивнув в сторону окна.
Кланнох вновь оторвался от книги и взглянул на сестру, сдвинув густые брови.
- О чем ты?
- Они верят, что Крассус - агент Чалдиса. Если это правда, мир сохранить не удастся. Даже если это ложь, но народ в нее поверит... Принцесса умолкла, не закончив фразу.
Кланнох взглянул на старшую сестру, и в глазах его загорелись огоньки, которых она никогда прежде не видела.
- А так ли плоха война?
Глава 10
- Если я вас слишком задерживаю, дайте мне знать.
Брент чертыхнулся сквозь зубы и вонзил каблуки в бока своей гнедой, но лошадь, видимо, решила, что после того, как с ней обращались прошлой ночью, она больше никогда не будет скакать галопом. И уж никак не с Брентом в седле. Тем временем Елена Имбресс мчалась вперед на великолепном вороном мерине, который отдавался бешеной скачке с нескрываемым энтузиазмом. В течение первого часа Имбресс постоянно вырывалась вперед, затем натягивала поводья и давала Бренту возможность поравняться с собой, после чего вновь пришпоривала своего скакуна. Это вполне устраивало Брента - он не имел ни малейшего желания ехать с ней бок о бок, - если бы каждый раз, когда он догонял ее, она не рассыпалась в язвительных извинениях за то, что задерживает его. Она явно не желала предать забвению суровую отповедь Брента и собиралась всю дорогу наказывать его за требование не отставать.