Полковник буравила взглядом пол. Ритмично постукивала каблучком, чтоб утрамбовать мысли.
– Ради этого, может, и могла бы, – хрипнула она, – но я не Бог. Тебе просто не повезло. Не в то время, не в том месте.
Тот застыл в ступоре, лишь крепче сжимая металлические опоры.
– Работает комиссия. Будет тут всю неделю. Пока они здесь, никто тебя не выпустит.
Богата будто ледяной водой обдало. Встрепенулся, отскочил, задышал громко и часто. Смущённая его реакцией и побелевшим лицом, помощница поспешила утешить:
– Чего ты? Посидишь недельку. Ничего с тобой не…
Но он уже не слышал. В груди всё сжалось так, что для воздуха не осталось места. Под гулкую пульсацию крови в ушах, сполз по стене. Сердце съёжилось, он чуть не заорал. Как из-за стеклянной стены донёсся обрывок фразы:
– … плохо?…
«Не то слово».
Необдуманно бросался словами:
– Мне нужно идти.
– Что? – растерялась Дидье, когда Богат с низкого старта впечатался в решётку.
– Мне нужно! Ты не понимаешь!
– Не буянь. Я поручилась за тебя.
Богат сдавленно пискнул от отчаяния и бессилия.
– Куда тебе надо? – раздражалась она. Но, как настоящая женщина, сохранила в себе остатки чуткости. Заговорила шёпотом. – Что стряслось? Что с тобой? Скажи.
Бывший старательно избегал её взгляда. О чём он может поведать ей – полковнику ФСБ? Что похоронил человека заживо? Что военная хим-лаборатория – проходной двор? Что какой-то левый чувак смог без проблем достать секретный препарат? Или про лазерную указку, тоже штучку вояк, купленную на чёрном рынке? Или про его дела-делишки с уголовниками? Или про наркоту? У него накопилось много историй, которые заинтересуют Дидье, и их мимолётные отношения его уж точно не спасут. И девочку-лаборанта. И Вини…
Она там, в земле. Он мог бы сказать. Вот только больше не у кого просить помощи. Единственный звонок потратил на ФСБшницу. Может, и выручила бы. А потом стала бы копать, как так вышло, и всё вскрылось бы, как по цепочке. Из любой ситуации есть минимум два выхода. И они все ему не нравились. Слишком высокие ставки.
Вини.
Он.
Глаза застелила туманная пелена. Признание встало комом в горле. Ни слова вымолвить, ни вздохнуть.
Дидье устала. В любом случае, он заслуживает уважения. Честности.
– Это был последний раз, – произнесла она ровно. Положила холодную ладонь поверх его кулака. – Будешь отсвечивать – пеняй на себя. Наши, к слову, ищут претендента на роль подмастерья Саратовского Донни Гого30.
Тот вздрогнул, но она уже отпустила. Ушла, не обернувшись.
Всю неделю Богат отводил от себя дурные мысли. Старания шли прахом. Через сны прорывался один и тот же кошмар в самых извращённых интерпретациях. Бессонница и ничегонеделание в четырёх стенах в компании с храпящим бомжом оказались сродни пыткам. При том, что каждый день вынужденного промедления только усугублял положение главного неудачника года. Ведь когда он, наконец, выйдет… Кто его будет там ждать?