Дело в шляпе. Высоко сидящий и далеко глядящий полицейский всё видел в фокусе камеры дрона. Однако в отделение привезли всех троих. Мало ли. На вид – мальчишка, чьего лица ещё не касалось лезвие бритвы, а по факту – двухсотлетний, как это часто бывает, заступник слабых, первым к себе вызвал того, кто вызвал их. В баре с миловидными парижанками Богат не испытывал трудностей с иностранным. Теперь не мог вспомнить каждое третье слово, а каждое второе выговаривал с ошибками. Полицейский пошёл на встречу, хотя русский ему давался тоже не то чтобы легко. Проходи Громыка детектор лжи – на экране только бы и плясали алые ломаные. Пойди что разбери. А так мсье в погонах получил объективную картину «за минуту до» с бонусом в виде подробностей чужой личной жизни. Хотя нельзя утверждать, что он того хотел.
Вини отказалась от сопровождения в ближайшее медучреждение. Взбешённая, как дикая кошка, не желала затягивать с дачей показаний. Затянула только вывихнутое запястье шарфом туго-туго. Боль лишь усилилась, но инстинктивно хотелось укрыть, защитить обезображенную руку. Когда снежок, приложенный к разбитому носу, растаял, потерпевшую позвали в допросную второй. Терпя головокружение, жжение и ломоту в теле, она выдавала исключительно сухие факты, тайно нуждаясь в излиянии всего, что отхватила. В проявлении слабости. Потому что сил не осталось. Хотя интервьюер бы поспорил с этим. Показатели ЧИ сдавали пострадавшую с потрохами. Высвечивалось на мониторе сочными эпитетами. А Винивиан умалчивает. Только слюну кровавую сглатывает. Здесь болото, копать – время терять, так что полицейский не стал ворошить этот улей.
Адали допрашивали до самой ночи. Она была в надёжных руках, так что Богат уехал ещё до того, как Вини уехала в больницу. Муж и жена, не видя друг друга, разошлись в разные стороны.
Весь следующий день пациентку латали. Под вечер курьер передал копию заключения по делу. От чтения подскочило давление, и Вини решилась потревожить медсестру – хранительницу целебных снадобий. Больная пыталась отвлечься прогулкой по коридору, залипанием в окно, переминанием с ноги на ногу в очереди в душ. Но рука сама ныряла в карман за бумажкой, уже порядком мятой.
Это Адали заказала сыну киллера. Правда – потеряла след, много лет назад. А потом Богат объявился в сети. Внутренние алгоритмы сами подыскивают для пользователя дальних родственников, старых друзей. Так мама и вышла на страничку новой ячейки общества. С фотографий смотрели знакомые, лучезарные глаза. Адали обратилась к наёмным убийцам. Они не детективы, и искать жертву по всей Москве не взялись бы. У заказчицы не было наводки, вплоть до того момента, пока сынок не вышел в прямой эфир на жалкую минутку, засветив вывеску «Пессимиста» – ресторана, молва о котором дошла аж до Парижа. Один телефонный звонок. Снайпер успел на крышу ближайшей спальной «панельки». Глаз – алмаз. Одно помешало. Цель внезапно вскочила. Промахнулся, попал чуть ниже. Если б не это, даже помощь спутницы не спасла бы Богата.