Каракатицы стали тучами выпускать из себя чернила, двигать брюхами, чтобы создать изображение круга.
«Каракатицы бездарны, у них не выйдет ничего. Сумка наша. И откуда она только узнала про круг? Образованная бабка. Впрочем, ладно» .
Кош создал немного чернил, обмакнул в нее палец, провел… Но странное дело – палец болтался как вывихнутый; он сгибался и трясся, либо вообще не гнулся. Кош не мог ничего понять. Он совершенно точно представил себе форму идеального круга, но вместо этого изобразил какую-то кляксу. Даже линию замкнуть не удалось.
К счастью, каракатицы тоже не смогли ничего нарисовать. А гигантское облако ядовитых чернил отравило треть океана.
Каракатица наклонилась к сумке, потом произносит:
– Ладно. Круг – это для великих. Для нормальных созданий это слишком много. Сумка просит изобразить квадрат. Кто нарисует, то и получит…
«Ну, ведьма, подумал Кош, уж квадрат-то я точно сделаю».
Стал писать квадрат и опять вышла клякса. Что за напасть!
Другие тоже зря старались. Ползет, ползет чернильная туча, и уже два трети волн испорчены ею. Все живое гибнет.
Каракатица говорит.
– Бедные вы бедные, совсем убогие; впрочем, таких же большинство. Нарисуйте-ка отрезок прямой. А то я мудрость проглочу…
Все зашипели стремительно. Кош хотел уж было рисовать, но тут понял: все равно не удастся. Эта вредная каракатица специально создала наваждение, туман, препятствующий действию. Наваждение проникло в головы и разбило связь идей, запрещая создавать. А раз так, нельзя медлить.
Кош подлетел к каракатице, сшиб ее, схватил сумку:
– В пропасть ваше творчество!
И исчез. Мудрость перебросила его на поверхность воды.
Кош вынырнул и очень долго отплевывался. Потом он думал, почему не вырвал сумку сразу, а пошел на то глупое состязание, выиграть в котором нельзя было никак. Кош, мудрый Кош не мог этого понять. Он знал, что бывают всякие наваждения, но не привык становиться их жертвой.
– Я все понял – больше всего зла творят способные творить. Творение есть высшая форма действия, и дает наивысшее зло. Понятно. Что за мерзость!
Кош почувствовал, как его сквозь сумку колют. Острые, жгучие иголки.
Каракатица, залезавшая в сумку, конечно же, ничего не поняла в мудрости, но в награду оставила россыпи мелких яиц. Из тех яиц вылупились личинки, и хотя они не могли вырасти, они стали грызть материю. Они кололи Коша сзади. И нельзя было их вытряхнуть, поскольку вместе с ними улетели бы и собрания космических знаний.
– Ничего, – решил Кош – теплый воздух их присмирит.
Он мигнул и оказался в пустыне. Но личинки, острые, злые, продолжали грызть сумку изнутри, совсем не страдая от жара.