Я сидела с ней допоздна, потом, поручив девушку заботам волчиц, всё-таки смогла забрать руку, и пошла спать. Однако, дойдя до лестницы, не спешила подниматься наверх. Меня прорвало внезапно, и слёзы хлынули из глаз мощным потоком. А если бы через город проезжал кто-то их этих свиней? Конечно, зальмы нечасто выбирались в Вардар, но вдруг? Что бы я испытывала сейчас, будучи на месте этой девочки?
– Эй, малышка, – раздалось сзади тихое.
Я обхватила Йана за шею, и тотчас промочила ворот его рубахи.
– Я подумала, что могла бы быть на её месте… И они бы меня… Трое, а то и четверо…
Йан обнял меня за пояс и долго ничего не говорил. Ему ли было не знать, насколько далеко простирается мужская жестокость?
– Но ты здесь, – сказал он, прижимая меня к себе и приподнимая над полом. – Ты наша. Мы никому не дадим тебя обидеть, берёзка.
Всё ещё всхлипывая, я подняла голову и, положив ладони ему на щёки, заставила склониться ниже, чтобы поцеловать в губы. Йан удивлённо хмыкнул и приподнял брови:
– Нуала?
– Почему мы больше не занимаемся любовью? – выпалила я, и покраснела как назло до самых ушей. – Я снова что-то сделала не так?
Он тотчас нахмурился.
– Нет. Не совсем. Ты так тихо спишь между нами, что мы с братом решили – опять боишься.
Я отчаянно рассмеялась, но потом нахмурилась совсем как он.
– Вы правда так думаете? Но ведь тот наш последний раз был замечателен! Я не знаю, как мне лучше всё устроить. Жилль говорит, что она прежде намекала мужьям, кого из них хочет первым или не хочет вообще, но, боже, это так… странно и как-то неправильно. Не могу же я табличку на дверь вешать!
– А если бы могла, что бы ты на ней написала? – спросил он. Губы подрагивали, и мне тоже стало смешно.
– Периоды времени для любовных игр с вами. Например, от сумерек до полуночи – ты, а потом Ульф.
Мы рассмеялись, и я сказала:
– В нас? – улыбнулся он. Улыбка была с новым выражением, какая-то удивительно довольная.
– Не одновременно, – поспешно уточнила я. – Ты прости, но к такому я пока не готова.
Внезапно он сжал ладонями мои ягодицы.
– Обхвати меня ногами, малышка.
Я послушалась, внимая сладостной внутренней пульсации, которая всегда предшествовала нашей близости. Йан быстро донёс меня до спальни, где не оказалось Ульфа, и уронил на кровать, чтобы, перевернув на спину, начать поспешно расшнуровывать платье.
– Хотим ли мы тебя? Конечно. И ты не должна стесняться своих желаний. Говори о них! Ну, или хотя бы намекай. А то мы два тугодума, и у каждого свои собственные мысли.
Он стянул платье, стянул сорочку и позволил мне раздеть себя до пояса.