А вот Олафу я правда нравилась.
Даже без всяких «привлекалок».
Даже под «серой» личиной.
Дыхание парня потяжелело, глаза блеснули. Но взгляд он тут же отвёл, вид у него был такой, словно вот-вот уйдёт. И не вернётся уже никогда.
- Взваром напоишь? - спросила я робко.
- Ты - хозяйка, - начал было Олаф и вдруг спросил уже другим голосом: - Сильно устала?
- Адски, - не стала преуменьшать я.
- Ну что с тобой делать, - притворно вздохнул он. - Напою, я очень добрый. И пирог с зайчатиной должен был как раз дойти.
Наскоро попрощалась c Олафом, в который раз расцеловала и потормошила мелких, и, выскочив из дому, с наслаждением обернулась рысью.
Дядюшку я услышала заранее, как всегда.
В нескольких верстах от нас Котя учуяла моё присутствие и дала знак дядюшке. Когда я добралась до них, ведун закончил пить воду из ручья и остатки вылил себе на волосы.
- Дядя! - я с размаху обняла самого родного мне человека.
- И я рад тебе, девочка. Ну-ка, садись. Что за беда у тебя приключилась?
Почувствовав себя маленькой девочкой, я уселась рядом под пристальным взглядом дядюшки.
- Беда? - тихо повторила я, вспомнив три старушечьих лица, покрытых пергаментной кожей. - У меня?
- А то? Чего сердитая такая, дочка?
Привычно растрогавшись от его редкого «дочка», я отмахнулась.
- Да из-за Олафа рассердилась...
- Из-за Олафа? - сделал невинные глаза дядюшка. - А Олаф-то тебе чем не угодил?
- В том-то и дело, что угодил, дядюшка, - вздохнула я. - Тебе угодил. Ивасику с Солькой. Даже четырёхлапые на его стороне. И от этого мне только хуже. Такое ощущение, знаешь, что вы все против меня. объединились.
Голос у меня дрогнул.
- Так не люб, Йен? - тихо спросил дядюшка.
Разрываемая изнутри совершенно неведомыми прежде эмоциями - взрывными, нелогичными, противоречивыми до безобразия, - я помотала головой и с неожиданностью для себя разрыдалась.
Дядя как будто только того и ждал.
Хмыкнул, ничуть не удивившись, затем обнял меня за плечи, привлекая к себе и стал баюкать, как маленькую.
- Ну и дурёха же ты, девочка, - проскрипел дядюшка. - Это ж надо, придумать такое. Что Олаф нам важнее тебя.
- А разве не так? - всхлипнула я, понимая, что несу чушь, но от меня это уже не зависело. Как говорится, меня «несло». - Ещё и «привлекалка» эта. ик!
Нежно усмехнувшись, дядюшка поцеловал меня в макушку. В груди сразу потеплело, защемило от нежности и совсем чуть-чуть от стыда за свою детскую истерику. Вот так колесишь вдали от дома, мнишь себя взрослой, умной, самостоятельной, а так хочется, чтоб как в детстве - к дяде на колени - и чтоб все беды сразу... р-раз!.. и тоже детскими стали...