— Сокровище ты мое, какой кошмар ты пережила… А как бы я пережил такую утрату? Нет, такое я бы точно не пережил.
Моя голова прижата к его груди. Мое обоняние улавливает тонкие нотки дедушкиного запаха, такого родного, такого… вечного. Все мое детство сопровождал именно этот запах. Всегда. Я никогда не понимала: это он сам так пахнет? Или его одежда? Аромат церкви. Да, похожее благовоние стоит в огромных церковных залах, где повсюду тлеют свечи, растекается жидкий воск и разлит в воздухе приятный яркий сандал. Я на миг закрываю глаза и перемещаюсь в детство, но услышав хлопок парадной двери, мы оба как по команде поворачиваем свои головы на звук.
— Мама вернулась со свидания, — говорю я.
— У меня к ней разговор tete-a-tete, — в свою очередь заявляет мой дед важным голосом.
Глава 14. Я устала разбиваться на осколки.
29 июня 2020.
Понедельник.
Кроме меня, этим утром никого нет дома. Тишина — услада для ушей — царит в каждом квадратном миллиметре моего дома. А внезапно наступившее спокойствие и вовсе оберегает мои хрупкие нервы и психику. В последнее время я заметила одну вещь: дышится необычайно легко, когда в окружении нет людей, которые постоянно перекрывают тебе кислород. Сегодня я намерена насладиться этим воздушным, приятным состоянием и не обращать внимания на раздражители, если тем прям не терпится появиться на моем пути.
Мама вчера в ночь вышла на работу, должна вернуться к десяти. А дед с утра пораньше поехал к Софии обрадовать своим приездом и о многом переговорить со своей сокурсницей, лучшим другом со времен университета. Им есть что обсудить. Например, его возвращение на должность директора библиотеки или его забавные, сумасбродные приключения, о которых он мне поведал вчера перед сном, или судьбу найденной в его столе рукописи. Кстати, оказывается, весной, когда я лежала в коме, вышла новая книга Достоевского, которая так сильно нашумела в литературном мире, что Софию пригласил какой-то известный литературный журнал для интервью. И к всеобщему удивлению, та даже не стала раздумывать над предложением, сразу же отказалась: посчитала, что не в праве ничего рассказывать о чужой вещи и выставлять заслуги близких ей людей как за свои. Рукопись же все это время хранилась у нее дома. Я ведь так и не успела забрать ее перед своим отъездом в столицу. Если честно, я вообще забыла про эту историю с романом, не до того было совершенно. Но в конечном итоге мир получил еще один признанный литературный шедевр, и это здорово. Наверное. Да, пожалуй, я бы со всем трепетом оценила это волнующее событие мирового масштаба, если бы была не равнодушна к автору, но увы, меня он как не интересовал, так и не интересует по сей день. Да и вообще, раз уж вспомнили про литературу, хочу отметить, что мои книжные вкусы кардинальным образом переменились. Многое из того, что я любила и ни единожды перечитывала, нынче не приемлю в качестве пищи для размышлений: любимые книги, как бы поразительно это не звучало, больше не волнуют мою душу. Чаще всего я ко всему остаюсь равнодушной. Из числа тех изданий, что я прочитала с момента своего приезда, ни одна не зацепила мое сердце, ни одна не оставила след в душе. Ничто более я не воспринимаю как нравоучение, пропускаю мимо ушей, или сознания, моральную сторону всех сюжетных линий. А последние две недели таких книг с "важной и глубокой смысловой нагрузкой" я вовсе не читаю. Неинтересно. Как-то так.