— Думаю, мне даже хочется побыть сейчас одному, — произнес Том.
Фон Хайлиц медленно кивнул, затем прошел в свой номер и закрыл за собой дверь.
Чуть позже Том услышал за соседней дверью звук льющейся воды.
Тело его было необыкновенно легким, все вокруг казалось нереальным. Все выглядело реальным, но Том знал, что это обман. Если бы он знал, как, он мог бы пройти прямо сквозь кровать, продеть руку через стол, проткнуть пальцем телефон. Ему казалось даже, что он может пройти сквозь стену — она наверняка исчезнет, как только он коснется ее, растворится, как туман над Игл-лейк.
«Я всегда любил ночи над Игл-лейк!»
Том встал и, двигаясь точно во сне, выглянул в окно, чтобы проверить, существует ли еще Калле Дроссельмейер или же снаружи находятся одни лишь нарисованные тени вроде него и мебели в гостиничном номере. Внизу по улице катились в обе стороны яркие автомобили. Человек в застиранных джинсах, как у Уэнделла Хазека много лет назад, поднимал металлическую решетку, закрывавшую витрину ломбарда, в которой красовались гитары, саксофоны и ряды старых швейных машин с ножным приводом. Женщина в желтом платье проходила мимо бара под названием «Домашние закуски». Она обернулась и приблизила лицо к витрине, словно хотела лизнуть стекло.
Том отвернулся от окна. Он мог исчезнуть прямо сейчас, в этой комнате. Такие комнаты созданы именно для исчезновений. Это места, где люди сдаются, отходят в сторону, перестают бороться, вроде комнаты его матери на Истерн Шор-роуд и другой, на Игл-лейк. Покрытый пятнами зеленый ковер, продавленная коричневая мебель, продавленный коричневый диван. Над дверью висел отставший кусок бледно-желтых обоев с выцветшим рисунком.
Том положил чемодан на ковер, открыл его и стал доставать оттуда элегантные костюмы и яркие галстуки мистера Тени. Вынув вещи, он разделся, бросил в чемодан рубашку и белье, затем повесил на вешалку костюм, который уже успел принять очертания его тела. Тело Тома снова приобрело вес, но, войдя в ванную, он увидел в зеркале человека, который был гораздо старше вчерашнего Тома. Он увидел сына мистера Тени — хорошо знакомого незнакомца. Томас Леймон. Ему придется привыкнуть к этому незнакомцу, и он твердо знал, что может привыкнуть к нему.
Включив душ, Том встал под холодную воду.
— Мы достанем его, — вслух произнес он.
— Глен Апшоу обрел власть над островом Милл Уолк как раз в то время, когда мог причинить наибольший вред, — сказал фон Хайлиц.
Они сидели на первом этаже отеля в ресторане под названием «Пещера Синдбада», видавшем виды заведении с высокими деревянными кабинетиками и стенами, увешанными растянутыми, как паутина, рыболовными сетями. Сюда можно было попасть как из фойе, так и с улицы. Вдоль одной из стен тянулась длинная стойка бара. Над баром висела огромных размеров картина, изображавшая обнаженную женщину с телом каких-то немыслимых цветов, раскинувшуюся на диване того же цвета, что ковер в комнате у Тома. У конца стойки, который был ближе к двери, ведущей на улицу, два полицейских с прыщавыми лицами попивали ром из небольших рюмочек.