Маранта ахнула. Торговый город у них недолюбливали за подлость и стяжательство его правителей, но все понимали, что это самое цивилизованное место обозримого мира, а торговля с ним приносила ощутительную пользу не только их тройственному союзу, но и восточным варварам, наиболее продвинутым из которых был дружественный клан Рыжего Вана.
Потеря такого центра может привести к перестановке сил, развитию одних, упадку других и, как следствие, к новым войнам. Голова шла кругом от нахлынувших мыслей и чувств. Но ведь были ещё и монстры! Вот уж где о них не было слышно, так это на территории подвластной Торговому городу. А вот – получите! Но, что же дальше? Кто следующая жертва? Золас-град? Форт Альмери? Или эти твари придут громить Междустенье?
Во всех этих местах люди готовы встретить нападающих, будь то монстры или вражеская армия, но ведь любая война это удар по маленьким государствам, что складываются вокруг их городов, это кровь и смерть, уносящая бесценные человеческие жизни, это гибель трудов множества людей, это отступление на множество шагов назад от цели, которую наметили те, кто хочет видеть свои дома в достатке и процветании!
– Пойдёмте все к нам, – сказала Маранта, обращаясь к вождям прибывших делегаций. – Негоже такие дела обсуждать под открытым небом. Своим скажите, чтобы стали лагерем близ ворот, как всегда. Им принесут всё необходимое раньше, чем они успеют разбить палатки.
Сказав это, она повернулась к троице внуков, конечно ошивавшихся поблизости, секунду смотрела на них, после чего распорядилась с воинской лаконичностью:
– Михал – к старейшинам, расскажи всё что видел и слышал, Микаэль – домой, предупреди маму, что сейчас будут гости, Ван – к дяде Руфусу, скажи, чтобы был у нас так быстро, как только сможет.
Мальчишки исчезли, словно растаяли в воздухе. Маранта с гостями не успела ещё дойти до ворот, а Междустенье уже гудело, как потревоженный улей.
– Я не был в тот день ни в Цирке, ни в церкви, и потому, наверное, остался жив.
Вестник – беженец, наверно повторял свою историю в десятый раз или больше, но всё равно его трясло от пережитого страха или волнения, а скорее от того и другого сразу.
– Никогда не думал, что проигрыш в кости может быть к удаче! Я накануне проиграл всё, что наторговал за полгода, а потом с горя так накачался дешёвым пойлом, что еле дополз до своей конуры в том же кабаке. Потому-то я и не пошёл в Цирк, где должен был состояться бой нашего чемпиона с какой-то заезжей знаменитостью. Когда продрал глаза, понял, что в церковь тоже идти не стоит – поздно уже, да и видок у меня не тот, а самое главное – жертвовать нечего. Инци не поймёт, если к нему сунешься с пустыми карманами…