На вопрос матери, что это он там бумагу марает, Пётр ответил, что пишет стихи, и она успокоилась. После часа бесплодных попыток он решил, что стихи было бы легче написать, и с досадой отложил карандаш.
– Мамаша, давайте ужинать? – предложил он.
После еды в мозгах немного прояснело, и Петька решительно принялся писать:
«Доброго вам здоровья, милостивый государь Александр Ипатьевич!
Вы меня не знаете, но дочь ваша милостью своей спасла меня от неминуемой гибели, посему считаю за собой должок и, как человек честный, должен вам отплатить за свою жизню. Федот Тёмный, коего вы упекли в каторгу, сбежал и воспылал желаньем вам отомстить. Как только вы уедете на дачу, он сей же ночью залезет к вам в дом и учинит насилие над Лизаветой Александровной. Попасть в дом помогу ему я, Пётр Иванов. Отказаться мне никак нельзя, потому он угрожает смертью моей мамаше, а она у меня одна и я крепко её люблю. Вы, Александр Ипатьевич, сделайте вид, что уехали, а сами устройте засаду, но будьте осторожны, потому как у Федота везде свои люди, и следят они и за вами, и за мной, это уж беспременно! И ещё у меня к вам есть просьбица малая: вы и меня арестуйте тоже, чтобы Федот чего не заподозрил, иначе подельники его матушку мою порешат, а как сироте на свете живётся, вы, чай, знаете. Спасите мать мою от этих убивцев, Александр Ипатьич, а я перед вами буду за то в вечном долгу.
Потом как-нибудь меня выпустите, но Федот должен быть уверен, что я на его стороне. Можете даже побить меня для виду – мне не привыкать, спросите у Лизаветы Александровны.
За сим остаюсь вашим верным слугой, Петром Ивановым».
Петька вытер пот со лба и задумался: он знал, что в письме должно быть ещё П.С., но что это такое, он представлял себе довольно смутно и решил обойтись без него, просто сделал внизу приписку: «Лизавете Александровне засвидетельствуйте моё почтение и глубокое уважение, дай ей Бог счастья и…» – он задумался, чего бы ещё ей пожелать, чтобы выразить и свои чувства, и добавил: «и любви глубокой», – поставил точку, сложил письмо несколько раз и подозвал соседского мальчишку. Объяснил, что от него требуется, дал денежку и строго-настрого приказал исполнить всё, как он велел.
Петьку в Хитровке уважали, поэтому он не боялся, что поручение будет не выполнено. Мальчишка убежал, а он прилёг на топчан и попытался заснуть. Но сон не шёл, из головы не выходили мысли о Лизе и о том, помнит ли она его.
О том, что его, возможно, ждёт каторга, Пётр не думал совсем: чему быть, того не миновать, так зачем зря переживать?! Куда приятнее было думать о Лизе, снова и снова вспоминать те сладкие моменты, когда она угощала его чаем, а он был так близко, что смог хорошенько её рассмотреть… её глаза… волосы… губы… шею… Сейчас, вдали от Лизы, Петька настолько осмелел, что опускал мысленный взор за вырез её непонятной одежды и грезил, какие райские птицы могли там скрываться… Он не заметил, как заснул.