Утром за ними приехал какой-то теткин дальний родственник, немолодой добродушный толстяк в клетчатой рубашке с подвернутыми до локтей рукавами, на старой замызганной «Ниве». Юна с Альбертом разместились на заднем сидении, а тетка, не замолкая ни на минуту, болтала с толстяком впереди, казалось бы напрочь забыв о детях. А те, убаюканные монотонным гулом дороги вскоре заснули.
Юна резко проснулась от барабанящего звука. Тяжелые редкие капли, разбивались о лобовое стекло и стучали по крыше. На ее глазах ливень рассвирепел и яростно хлестал потоками воды в боковые стекла, словно они с размаху влетели в бурную реку – все вокруг резко посерело и размылось в неясные фигуры. Голоса спереди замолчали и машина сбросила скорость, старалась продвигаться как можно медленнее, подрагивая от налетевшего шквала. Брат проснулся и дрожа прижался к ней. «Как будто все живое вокруг исчезло и мы остались одни, противостоя враждебной стихии» – подумала она, поддавшись тревожному настроению. К счастью, вскоре ливень постепенно стал стихать, оставляя после себя размытые обочины и смятение в душе Юны. Грозовые тучи рассеялись, но небо оставалось плоским и серым без намека на солнце. Невдалеке от дороги раскинулось старое болото, уже почти поглощенное еще более древним лесом, раскинувшимся до самого горизонта. Густой туман превращал низкие болотистые кустарники в уродливые силуэты, и в зыбкой дымке казалось что они становятся подвижными. Юна вспомнила что болото находилось неподалеку от их деревни и ей вдруг страшно захотелось поскорее добраться до домика бабушки и ощутить его уют и покой.
И вот наконец они свернули с дороги и за деревьями стали просматриваться почерневшие и покосившиеся от старости деревянные дома.
Село показалось Юне заброшенным – вокруг не было ни одной души пока они пересекали его, сами дома казались неприветливыми и обветшалыми. Она уже было решила что все они пустуют, но потом заметила в некоторых из них лица стариков, с любопытством глядящих из окон на их машину. Альберт пытался высмотреть других детей, но с этим ему повезло еще меньше.
Наконец они добрались до дома бабушки и от одного его вида на душе у Юны потеплело. Он был почти такой же каким она запомнила его – с восхитительными узорчатыми наличниками и уютной светелкой, только зеленая краска на фасаде и наличниках кое-где облупилась и выцвела, напоминая что заботливая хозяйка покинула его.
– Заходи, чайку выпьешь, – любезно улыбнулась тетка толстяку когда они выгрузили вещи из машины и повернувшись к Юне незаметно прошипела ей на ухо: