Незадолго до этого, в той деревне, которую выбрал своей целью старик, происходили довольно необычные для такого спокойного времени события.
Богдан, заурядный крестьянин, коих в округе не счесть, но честолюбивый без всякой на то причины, запряженный плугом, вспахивал поле. Он не обладал ни медвежьей силой, ни мудростью ворона, ни хитростью лиса. Да и лицом не особо вышел. Темные лохматые волосы, узкий лоб, нос картошкой. Все, как надо. И он бы так и остался без оснований честолюбивым, если бы не одно но. Спорил он до конца, не видя крайностей и не боясь за свое здоровье. О чем на днях и вспомнили деревенские мужики.
– Богдан! Утро доброе! Все пашешь? – окликнул его сосед. Звали его Влад, и слыл он в округе самым ушлым, дошлым мужичком. Во всем пытался найти выгоду, да и вид у него был подходящий под характер. Всей своей внешностью он напоминал упитанного крыса. Маленькие и блестящие глаза, будто цеплялись за любую возможность облапошить соседей. Лысина его блестела от пота и отражала солнце, и играла своего рода маяк, завидев который, все старались обходить стороной, чтобы не налететь на скалы коварства.
– Ах, мать перемать! Занозу из-за тебя засадил! – Богдан остановил деревянный плуг, осматривая занозу в большом пальце ноги, а затем зло зыркнул за соседа, – Пашу. И ты паши, не мешай.
– А мог бы не пахать, – с усмешкой заметил Влад, – не слыхал еще? Барин за вторым оброком едет и…
– Твою ж…! Опять? Ни в какие ворота, сколько можно? Такими темпами его мужики подальше пошлют, а может, и на кол наденут. Ха! Вот было бы зрелище! – Богдан мечтательно посмотрел куда-то вдаль, затем вернувшись в реальность, добавил, – и что это значит, “мог бы не пахать”? Как раз таки придется пахать, да поболее, чем прежде.
– А вот и нет, мой друг, – плутоватого осклабился Влад, – ты же мастер по спорам, это глупо отрицать, – он, подложил руки под грудь и облокотился о столб ограды, – так поспорь с барином, скажи то, да это. Не осилим, скажи. Голову он тебе не порубит, слишком уж ты ценный. А ежели все получится, мы с мужиками тебе часть этого оброка отдадим. Будешь, как в масле кататься этот год. А то и два. Что скажешь, А? – Влад попытался весело подмигнуть, но вышел на лице обычный для него заговорческий прищур.
– Два года говоришь… – он вперил руки в бока, несколько раз глубоко вздохнул, с трудом представляя, как катается в масле, и зачем ему вообще в нем кататься. Но он во всех красках представил, сколько можно выручить с продажи излишек, как будут ему благодарны соседи, и почти не задумываясь, согласился, – Хорошо, скажи мужикам, что все сделаю, только пусть они для меня там оброк уже готовят. Может хоть так получится на волю вырваться.