— Да, я поняла, Генрих, — не удержалась от улыбки Мэдисон. Куратор все–таки был по–своему очень обаятелен.
— Вот и отлично. Ладно, я запру наше барахло и довезу тебя до дома, сог…
Генрих осекся на полуслове, стремительно скользнул к дверям, осторожно приоткрыл створку. Захлопнул, повернулся к Мэдисон:
— Мэдисон, ты стрелять умеешь?
— Н-нет, — запнулась Мэдисон. Первый раз куратор назвал ее по имени!
— Плохо. Очень плохо.
— А что… — заикнулась Мэдисон.
— Бандиты, — мрачно бросил доктор. — А у нас тут химии на трех Эскобаров. И ты еще очень симпатична. Так, сейчас вызываем полицию, потом я отвлеку их на себя, а ты сваливаешь. Очень быстро и далеко, понятно?
— Я могу…
— Нет, не можешь. Быстро и далеко, — с нажимом повторил Генрих.
Мэдисон вспомнила давешний разговор. Вот сейчас бы ей пригодилась сила! Как же ее нащупать?!!!
Внезапно снаружи донеслись испуганные крики и рев пламени. Доктор снова выглянул за дверь:
— Вот это фаершоу… — слегка ошеломленно прошептал он.
Не выдержавшая натиска любопытства Мэдисон подобралась к проему и тоже выглянула наружу.
Там, на улице перед церковью отчаянно жалась друг к другу группа из десятка человек. Ободранные, грязные, некоторые в чем–то наподобие брони из нашитых на штаны и куртки железках и просто толстых кусков кожи. Все вооружены самодельным оружием: гнутые железяки, цепи, биты… А в их широко распахнутых, лихорадочно блестящих глазах отражалось пламя.
Пламя было везде. Огненное кольцо охватывало группу бандитов, предупреждающе взметываясь вверх при каждой попытке подойти. Огненные шары ярко освещали улицу. Длинные ленты огня то и дело вырывались из огненного барьера, уносясь в небо на несколько этажей и затем возвращаясь вниз, снова сливаясь с барьером, накрывая бандитов куполом из множества пересекающихся, постоянно сменяющих друг друга арок. Столько пламени… Даже в добром десятке метров Мэдисон ощутила повышение температуры. Насколько же жарко должно быть бандитам?
Это было очень страшно.
Это было потрясающе красиво.
— … здесь за… вообще…?!!! — в отчаянии заорал один из бандитов.
И неожиданно получил ответ:
— Ни один проступок не остается без последствий. Каждое действие создает противодействие. Каждое решение отзовется эхом в будущем, — насмешливый, презрительно–вежливый голос разнесся по улице.
Из переулка вышел изящный парень в темно–синем костюме, напоминающим мундир и ястребиной маске. Парень неторопливым шагом прошел к церкви, встал перед дверьми, словно беря и церковь, и тех кто в ней под свою защиту. Все так же издевательски–вежливо продолжил: