Реник вздохнул:
— Я не горжусь своим поступком, но мне надо было узнать кто это — «она». Поэтому вместо того, чтобы вызвать помощь, я начал допрос. Эмма Барнс выдала мне все. Последние полтора года София Гесс вместе с двумя соучастницами — вышеупомянутой мисс Барнс и некой Медисон Клементс, развлекали себя настоящей кампанией травли своей одноклассницы — Тейлор Эбер. Последней их «веселой шуткой» было запереть несчастную девочку в шкафчике, полном… биологических отходов. А вечером того же дня школу разнесло в результате стычки Империи и АББ, и мисс Эбер провела еще сутки под завалами. Все еще в шкафчике. Итог — двухмесячная кома…
— Триггер, — полуутвердительно сказала Пиггот. — И чем, бога ради, занималась социальный работник Гесс?!
— Все сложнее, — вздохнул Реник, — и хуже. Я тоже задался этим вопросом, а с показаниями Барнс припереть ее к стенке было делом техники.
Реник выставил на стол диктофон:
— Почему вы покрывали действия Гесс?!
— София… Она была нестабильна. Она считала себя хищницей, охотницей! Ей нужна была жертва! Патрули Стражей строго регламентированы, они не позволяли ей утолить потребность в насилии! Срыв был неизбежен! А городу нужны герои! Пусть уж лучше «спускает пар в свисток», чем однажды попробует поубивать всех окружающих! Одна никому не нужная девчонка в обмен на лояльность сильной маски! Хорошая сделка!
Истерически захлебывающийся женский голос смолк.
— И это, — тихо сказал Реник, — еще не конец…
— Давайте, Реник, вываливайте ваш чан с дерьмом, — уперев лоб в скрещенные пальцы, глухо приказала директор.
— Дальше, — осторожно начал Реник, — я вступаю в область предположений, поскольку многие участники событий уже мертвы. Одноклассник Тейлор, некий Грег Ведер, утверждал, что после начала издевательств мисс Эбер вела своего рода дневник, куда записывала все… «акции»… Гесс и ее сообщниц, надеясь на помощь школьной администрации. Но по всей очевидности, присутствие в Уинслоу героя показалось школьной администрации куда более выгодным, чем некая абстрактная справедливость. Предположу, что мисс Эбер продолжила ведение своих записей, уже дома. Судя по всему, эти записи нашел ее отец, мистер Эбер. По крайней мере, именно на «записях моей дочери» он базировал свой иск к Уинслоу, Гесс, Барнс и Медисон. Он проиграл дело. Персонал школы все отрицал, записи были украдены, а соцработник Гесс использовала авторитет СКП, чтобы расследование произошедшего прошло спустя рукава.
Реник прервался, сделав несколько глотков воды из предложенного стакана и, кивком поблагодарив Мисс Милицию, продолжил: