Глупо и невероятно, но сложилось так, что его величеству совершенно не с кем было откровенно поговорить… Да что там – доверять-то особо никому не приходилось! Кроме вот этого ничтожного брауни. Ну ладно, раз уж с Айкеном он позволяет себе откровенничать, то не ничтожного. Но туповатого, это да! Хотя и тупость исходит из желания услужить и позаботиться.
– Ладно, Айкен, – вздохнул он. – Прощаю… Но больше так не делай! Твоя забота мне шипами в зад оборачивается!
– О мой прекраснейший король! – радостно возопил брауни, хлопнулся на коленки и стукнул головой об пол. – Не держите зла на жалкого слугу, пыль у ваших несравненных ног! О величайший из Плетущих! Что же делать бедному Айкену Драму! Как заслужить прощение самого великолепного из Неблагих?!
– Прекрати! – рявкнул Кэйворрейн. – Простил уже!
– О добрейший из лордов! – взвыл Айкен и приложился об пол еще разок. – Все ради хозяина! – сказал он уже потише. – Кто о вас еще позаботится-то?
– Так, а теперь подробнее! – потребовал его величество. – В чем основная забота? Что ты, в самом деле, себе придумал?
– Она смертная… – негромко проговорил Айкен.
– И?..
– У хозяина уже была одна смертная… Хозяин звал ее в королевы…
– Всё-то ты знаешь… – хмыкнул король, но его чистый лоб на мгновение испортила вертикальная морщинка. – Везде-то твой нос побывал…
– Заботы ради! – твердо сообщил брауни. – И портрет унизительный у хозяина в покоях до сих пор висит, да еще и в богатой рамочке. Который та смертная нарисовала.
– Беата О’Рейли… – проговорил Кэйворрейн, и в голосе его прозвучала едва заметная мечтательность и отголосок тоски. – Да… Но знаешь, Айкен, если бы я действительно ее хотел, то получил бы. Так что… Просто блажь была, если честно. Века тюремного заключения сказались, опять же… Не бери в голову. Кстати, она и тебе ведь нравилась!
– Мне можно, – пожал плечами брауни. – Я не лорд и не король! И Беата не была настолько… мешающей!
– Элла мне не мешает, – задумчиво сказал его величество. – Нет… А вот ее пряжа…
– Настолько великолепна? – с недоверием уточнил Айкен, поднимаясь.
– Да, нити стали прочны. И звенят словно струны. Но они… как же тебе объяснить? Не так послушны, как мне хотелось бы. И, кажется, я понял причину.
– И в чем же причина? – с любопытством спросил Айкен. – Ведь Элла влюбилась в моего короля! Значит, пряжа должна быть безупречна!
Сумрачный Плетущий усмехнулся.
– Любовь бывает разной, друг мой. Видишь ли… Вчера я заглянул в ее сон. Хотел удостовериться, что снюсь ей по-прежнему я, а не какой-нибудь… Филидэль! – сказал он с раздражением.