Отвернувшись от дипломата, я совсем растерялась: смотрел на меня… Оберон!
Вот здесь, на поле, откуда начнется легендарная охота обоих Дворов фейри. Вот сейчас, в Бельтайн. В день, когда Зима и Лето стоят рядом, почитая смерть и воспевая жизнь. В преддверии серьезнейших обрядов, в окружении жены, короля-антагониста, Благой и Неблагой свиты – летний король с огромным интересом рассматривал чужую пряху, смертную девушку. Аж голову набок склонил и…
Нет, это мне показалось. Подмигивать Оберон точно не стал бы.
А ведь не так и удивительно, на самом деле. Ведь и Филидэль говорил мне, что предложение сменить территорию исходит как раз от Оберона…
«Надеюсь, что вы примете мое предложение. Не забудьте, оно исходит не от меня лично. Оно исходит от самого…»
От этого воспоминания мне стало совсем нехорошо. Вот что тут можно предположить? Зачем Оберону сдалась обычная человечка? Самый реальный вариант: я наследница какого-то крутого фейрийского клана, потому что моя прапрапрабабка согрешила с дивным лордом, и вот никого больше не осталось в роду, кроме меня! Ух!
Вообще-то самый нереальный вариант. Будь оно так – Кэйр не выбрал бы меня в пряхи.
И нет ничего глупее, чем думать об этом здесь и сейчас!
«Бельтайн! – напомнил голос в моей голове. – Бельта-а-айн…»
А между мегалитами вспыхнуло белое сияние, расчерченное темными молниями.
Плита, накрывавшая каменные столбы, поднялась метра на два в высоту, со страшным треском разорвалась посередине, и сияние метнулось вверх, в мгновение приняв форму… оленя. Словно красуясь, он замер в воздухе. Медленно встал задними ногами на край плиты, передними – на другой. Опустил голову, наставив ветвистые черные рога на замерших фейри. Раскрыв рот, я любовалась им: грациозным телом, крупной, вытянутой мордой, рогами, которые сплетались над ним будто корона. Король-олень…
Стояла мертвая, абсолютная тишина. Ни шороха, ни шума ветра.
Но, насладившись то ли видом охотников, то ли самим собой, олень прервал тишину: переступил копытами, словно разминаясь, вскинул голову и взревел!
Больше всего этот звук походил на вой зимней метели. Да и вокруг оленя закрутились белые вихри снега, завились спиралями, выстлали дорогу в небо – и рогатый сверкающий зверь развернулся, ступил на нее… Обернулся, фыркнув на все поле, – и замер снова, чуть покачивая головой.
Сразу два охотничьих горна подали одинаковый сигнал, слившись в единый ужасающий звук.
– Радуйтесь! – разнесся, перекрывая его, голос Неблагого короля.
– Будьте благословенны! – столь же мощно поддержал его Благой.