Он заметно нервничал и переминался с ноги на ногу.
– Приветствую вас, досточтимые граждане! – начал Бола.
Зал безмолвствовал. По всей видимости, не только Майнстрему вид темнокожего человека пришёлся в новинку.
– Вижу, вы все заметили, что я не совсем такой, как вы, – тишина словно стала плотнее. – Да. Я не такой, как вы. Я – студент! – отдельный сдавленный смешок и несмелые хлопки с последних рядов.
«Всё-таки есть у студенчества чувство локтя», – с благодарностью подумал Майнстрем.
– За время в университете я уже поменял несколько факультетов. Сначала я решил заняться арифметикой, но выяснилось, что я в этом вопросе человек тёмный, – Боламбри выдержал паузу, явно рассчитывая на реакцию слушателей.
Ответом была тишина, неловко прерванная только одиноким смешком Майнстрема.
– Ну, понимаете, в смысле тёмный человек. Не темнокожий, а тёмный… – было заметно, что Бола нервничал всё сильнее. – Ну а куда пойти такому тёмному человеку? Конечно, на кафедру алхимии и ведьмовства, – снова пауза, предполагавшая смех, заполнилась оглушительным безмолвием. – Я думал, что там самое место такому тёмному человеку…
Майнстрем готов был поклясться, что в глазах Боламбри сверкнули слёзы.
– А деньги, ты где взял? – Майнстрем не видел точно, но по грубоватой хрипотце решил, что голос доносится откуда-то из средних рядов, гда по обыкновению теснился рабочий люд всех мастей.
– В смысле? – встрепенулся Бола.
– Где деньги на учёбу взял? – повторил грубый голос.
– Отец… Моё обучение оплатил отец… – Боламбри совершенно смешался.
Майнстрем же, до сего момента абсолютно уверенный в том, что тёмная кожа скроет краску стыда на лице Бола, с жалостью и сожалением убедился в обратном.
– Да твой отец богатый человек, раз готов оплачивать разные курсы университета. И кто же он? – на сей раз говорил господин в шёлковом жилете, вальяжно развалившийся у самого очага.
– Мой отец – придворный шут… – голос Боламбри заметно дрожащий буквально утонул во взрыве всеобщего хохота.
– Э, парень! Да ты не в отца пошёл! Не иначе, твоя мамаша нагуляла тебя от звездочёта! Поэтому-то ты чёрный как ночь! – выкрикнул кто-то.
– Нет, братцы! Этот чумазый – сын трубочиста! – донеслосьиз другого угла.
Толпа бесновалась. В сторону Бола летели шутки одна другой острее, а он, опустив плечи и ссутулившись, поспешил скрыться.
– Весьма любопытный юноша, а, магистр? – Сертус легонько толкнул Майнстрема плечом. – Забавно было понаблюдать его на моей кафедре.
– В каком качестве, Сертус?
– А без разницы, Майнстрем. Совершенно без разницы! Хоть студентом, хоть объектом исследований! – Праер пьяно рассмеялся.