Лечение Ричарда проходило без каких-либо ссор и перепалок, тем более, без нежности, ласки и поцелуев. Ричард неделю не вставал с постели, только по нужде. Глория приносила ему еду. Грегори каждый день проводил с раненым несколько часов за разговорами. Днём Ричард обычно читал, иногда отвечал на срочные письма. Чтобы не терять времени, вспоминал всех своих холостых товарищей и знакомых мужчин для своей будущей бывшей жены. Элизабет меняла повязку перед сном. Она была молчалива и рассеяна, повязшая в своих мыслях. Ричард принял её настроение за усталость от несчастной жизни и ещё сильнее убедился, что нужно ее освободить. Эли, в свою очередь, пыталась привыкнуть к новому чувству. Понять, что она любит Ричарда, было довольно просто, а что с этим делать, она совершенно не знала. Поэтому весь срок она, как на автомате меняла повязку, отключив все эмоции, чтобы случайно не проговориться о своём «открытии». По крайней мере, пока она не решит ему об этом рассказать. На все вопросы Ричарда она отвечала не заинтересованно, шаблонно или вовсе не отвечала. По окончании своей миссии она говорила «спокойной ночи» и уходила до следующего вечера. Когда Ричард интересовался о занятиях своей жены, Глория или Грегори отвечали одно и тоже. Утром: «Мадам проснулась, позавтракала, ушла на прогулку». Вечером: «Мадам пришла с прогулки, несколько часов провела в библиотеке, сейчас в своих покоях».
Так, совсем скучно и обычно, прошла неделя. Ричард начал ходить, прихрамывая на больную ногу. Боль почти ушла, как и говорил доктор. На девятый день своего лечения, в самый дождливый день осени, как в тот день показалось Эли, Ричард утром уехал по какому-то очень важному делу, как передала управляющая своей госпоже.
– По какому такому очень важному делу?
– Не знаю, мадам. Так просил передать ваш муж.
– Хорошо, ступай. «Господин приедет, мне всё расскажет, что это за такое очень важное дело, которое не дождалось его полного выздоровления». Последнее Эли в слух не сказала.
«Сказать или умолчать? Изменится ли что-нибудь, если я скажу ему, что полюбила его. Полюбила, как и все женщины своих мужей в браке по договоренности, то ли от того, что не с кем сравнивать, то ли по-настоящему, по-романтичному, встретив свою судьбу сама того не ожидая. Я не понимаю Ричарда, его поведение, даже он, кажется, не в состоянии понять себя. Какое-то время он меня открыто ненавидел, потом будто смирился, молчал, украдкой смотря на меня, потом начал странно себя вести. Та попытка самоубийства до сих пор не оставляет мои мысли, но, если я спрошу об это, ответа не получу. В конце концов, начал относиться ко мне, как к жене, хоть и частично. А, что теперь? Мы вернулись к тому с чего начали. И как я должна к этому относиться? Молча любить его и жить, как прежде, совсем одинокой? Да, я свободна. Любая женщина хочет распоряжаться своим временем, как ей вздумается. Однако, любая женщина хочет быть любима. Одни жены мечтают о внимании, восхвалении и подарках; другие – о нескончаемом сексе. Я не хочу ни того, ни другого. Мне не нужны подарки и комплименты, меня устроила бы интимная близость несколько раз в неделю. Единственное, чего я хочу, так это ясности. Хочу понимать, о чем думает Ричард, каждый раз смотря на меня. Я, по-своему, полюбила наши споры и оскорбления, но я все-таки предпочла бы необидные подшучивания друг над другом. Возможен ли такой брак? Я боюсь, что даже, если мне повезет, и со временем он станет таковым, будет ли мне этого достаточно? Или же, приобретая желаемое, мне станет этого мало? Я начну мечтать о большем и опять буду несчастна, таков исход? Иногда я смотрю на Ричарда и думаю, что все что мы с ним пережили должно было уже сблизить нас, а порой, удивляюсь, как мы можем еще говорить друг с другом. Мысли запутаны. Никто мне не подскажет, что со всем этим делать. Я предоставлена сомой себе в этом мире, в этом королевстве, в этом доме. Я – дочь, которая благоразумно вышла за муж по желанию родителей. Я – жена, которая не попадается на глаза своему мужу, изредка отвечая ему взаимностью на поцелуй».