Он ощупал тот участок ноги трясущимися пальцами и ощутил острые очертания, плотно скрытые под цепким пластырем. Отлично. Теперь главное дождаться нужного момента и не потерять его. В иной ситуации (где, у него бы не раскалывалась башка), Туз бы обрадовался, но у него не было на это сил и он, все-таки, ступил в бездну забытья. Бывало, у вас такое, сидишь себе такой на стуле, и от скуки начинаешь легонько раскачиваться, как дитё в люльке, туда-сюда, туда-сюда. И в какой-то момент обязательно слишком сильно качнёшься назад, стул падает на спинку, сердце в этот момент чуть не взрывается от неожиданности, равно как и мозг, и в сознании ярко, как осветительная ракета в ночных джунглях, вспыхивает чувство падения. А ещё когда спишь себе, никому не мешаешь и тут на, на хер, подскакиваешь в панике, от ощущения падения. Глубоко дышишь, сердце бьётся с таким ритмом, будто под тропический ливень в сезон дождей вынесли здоровенную бас-бочку.
Это чувство Туз ощущал на протяжении всего своего забытья. Оно тянулось необычайно долго, он был почти уверен, что слышит свист ледяного ветра в ушах. Падая в непроглядную бездну, мимо него пролетали привычные образы слезливые, молящие о пощаде глаза Бекки, содрогающееся в нервных спазмах тело, рубящий звук удара ритуальным клинком, бульканье и хрип из перерезанной глотки, острый шок и пылающая ярость от бессилия и жажды сделать хоть что-то. Все это смешалось в единый, не различимый, бесформенный, зловонный кошмар. И как будто специально мозг отбросил все лишнее, как хороший повар отрезает жилки и лишний жир от куска свинины. Остались только те моменты, что так ярко отпечатались в его памяти, затмив даже ужасы войны. «Останови их! Скажи им! Сделай что-нибудь!». А потом все по кругу….
С потолка раздалось оглушающее и неожиданное шипение. В резко открытые глаза будто сбросили пару напалмовых бомб, из них в панике прыснули слезы. В глотку швырнули гранату с белым фосфором, из носа побежала смесь соплей и слёз. Кашель и чихание пленников перекрыла мощь извергающегося слезоточивого газа.
– На выход, суки, на выход! – Голос был гулким, похороненным под стеклом и резиной противогаза. Мощная рука схватила за правую кисть и выбросила его из клетки. Туз ничего не видел, слезы и сопли лились реками, а кашель был готов взорвать его лёгкие на куски. Ещё одни руки вытащили его за шкирку на влажный, прохладный воздух поверхности. Проволочив его пару футов, его вновь бесцеремонно швырнули на грязь, заставив колено выматюкаться на коленьем языке. Туз принялся яростно тереть раздираемые газом глаза. Ещё несколько тел плюхнулись рядом с ним. Судя по жуткой, оглушающей канонаде кашля, тут точно был Шестипалый. Туз ощущал, как земля ходуном ходила от сотен бегающих туда-сюда ног, как воздух вдруг по тяжелел от гомона, громкого кашля и какой-то около панической суеты.