Нет, парень говорил искренне. Но Али, который до этого слушал рассказ с каким-то отвращением, тут же вставил свой комментарий:
— То есть этот Максут все-таки тебя провел. Он сделал тебя и таких дураков, как ты, орудием террора.
Омер замотал головой — это было отчаяние человека, который не может донести свою идею до собеседника.
— Он никого не провел: ни меня, ни какого-либо другого нашего собрата по вере. Максут не просил нас делать то, за что он сам никогда бы не взялся. Он никогда не призывал нас к джихаду, в котором не собирался участвовать сам.
Мне вдруг стало интересно, как сложилась судьба Максута.
— А где он сейчас? — спросил я.
Горькая печаль появилась на лице Омера.
— Он погиб… Вскоре после меня покинул пещеру и присоединился к бойцам сопротивления в Кабуле. Привязав к себе двадцать килограммов взрывчатки, он вышел на один из столичных проспектов и подорвал себя, бросившись на проезжавшую военную колонну. Его разнесло на части. Но его вера была непоколебима.
— Да я смотрю, ты одобряешь его поступок, — вставил Али. — И сколько жизней вместе со своей он унес, бросившись на колонну?
На лицо Омера пала тень.
— Тридцать девять… В результате атаки погибло тридцать девять человек.
— Сколько из них были военными?
— Не знаю… — ответил он, пряча глаза. — Да, среди них были и гражданские… Признаю: это был ужасный поступок, но Максут верил, что действует правильно. Он пошел на смерть во имя веры и справедливости. Он обрел свой покой.
Голос Омера задрожал — воспоминания сильно взволновали его. Али тут же решил воспользоваться этим.
— Почему ты так в этом уверен? Ты там был?
Перед тем как ответить, Омер задумался. Нет, он не пытался припомнить — он в полном смысле заново переживал события тех дней. Думаю, все пережитое им вынести было непросто.
— Нет, меня там не было, — наконец ответил он. — Я к тому времени уже вернулся обратно. — Глядя прямо в глаза Али, он отчеканил каждое слово: — Когда Максут погиб, я был в тюрьме — здесь, в Турции.
Сейчас он был слишком взволнован, чтобы лгать.
— А зачем ты вернулся из Афганистана? — вмешался я. — Не нашел то, что искал?
— Не знаю, — сказал он, слегка наклонившись вперед. — Пока ехал обратно, думал, что был напуган, мне не хватило смелости. Я стыдился себя самого… — Он замолчал. Казалось, он позабыл о нас и в душе разбирался сам с собой.
— А потом что?
Он поднял голову, быстро заморгал.
— Потом… Потом я встретил Эфсун…
Я вспомнил ее голубые глаза — взгляд Эфсун проникал в самое сердце.
— Вы познакомились после Афганистана? То есть раньше не были знакомы?