– Хватит дурака валять, помойлучше пол, если со шваброй пришёл, – она ответила на пояснения, что бытовой инструмент сейчас используется для измерений.
Завершив помывку, я вернулся к новостям. Цифры заболевших устрашали – 11 300 в Нью-Йорке (штат) и 6 565 в Нью-Джерси – моё местопребывания. Вслед за нажатием клавиши обновления страницы появились цифры – 13 450 и 8 796. Попробовал ещё раз. Новые данные были – 15 146 и 10 850. После этого мне больше не хотелось пользоваться этой функцией. Вскоре появилась информация о новых симптомах, по которым можно определить заражение коронавирусом. Южнокорейские медики опросили две тысячи выживших пациентов и выяснили, что до появления высокой температуры и кашля тридцать процентов из них теряли чувства вкуса и запаха. В этот момент жена позвала меня в кухню.
– Борщ готов. Можешь обедать, а мне нужно срочно позвонить подруге, – сказала она и вышла в гостиную комнату.
В тарелке призывно дымилась тёмно-розовая жидкость. После второй ложки меня охватил ужас! Я не чувствовал вкуса соли!
«Конец! Это коронавирус! Что делать?! Звонить 911 и рассказывать им про борщ и южнокорейцев? Хорошо хоть, что это не северокорейские медики!» – заметались мысли.
В этот момент вошла жена. Я бросился к ней и объяснил весь ужас положения.
– Без паники! Просто забыла посолить, – заметила она.
Быстро исправив это небольшое упущение, я опустошил тарелку. Потом вышел на улицу, подобрал неудачно брошенный пакет и отнёс в мусоросборник. Знакомый из соседнего дома, улыбаясь, помахал мне для приветствия. Я ответил ему тем же, но не приближаясь. Вдали через лужайку важно прошла группа диких индюшек. У трёх были распущены веерами хвосты. Это самцы начинали ритуал ухаживания. Зеленела трава, и белыми цветами наряжались магнолии. Было 29 марта. Вот она – главная новость: весна в разгаре!
– У тебя появился кто-то? – я спросил, не сдержавшись.
– Да, – она ответила просто и замолчала.
Кровь во мне загустела и стала тяжёлой вязкой массой, затекая в руки, ноги, язык, лоб. Нужно было что-то сказать, но я не мог. Думалось сразу обо всём. Все отдельные мысли и даже слова слипались в один ком, распухавший в моей голове. Это было как падение с высоты к неизбежной гибели.
– Пока, – сказала она.
Телефонная трубка запульсировала короткими гудками. Заломило в висках. Казалось, что стиснутые зубы сейчас начнут крошиться. Надо было что-то сделать. Невозможно было терпеть.
«Умереть», – наконец первая мысль.
– Страшно? – спросил меня кто-то сидящий в кресле у стены.
Всмотрелся в темноту и увидел, что напротив меня сидел я.