Я включаю настольную лампу, ставлю на столик две чашки, сахарницу и чайник, устраиваюсь в одном из кресел и жду. Часы бьют полночь.
Неожиданно распахивается окно, порыв ветра приводит в движение голову китайского болванчика на письменном столе, и в комнату на метле влетает Яна. Сделав пируэт, она мягко опускается в кресло напротив и небрежным жестом отправляет метлу в угол комнаты. Китайский болванчик укоризненно качает головой, но, на его счастье, Яна не замечает этого. Сегодня она – египетская царица, в белоснежной тоге, в сандалиях, опоясывающих тонкими ремешками ее икры, с чуть удлиненным разрезом мерцающих, как огни святого Эльма, зеленых глаз.
– Доброй тебе ночи, великий маг! – волнующим меня голосом произносит Яна.
Я отвечаю, радуясь, что сегодня все удалось как нельзя лучше, и даже не разбилась ни одна из чашек:
– Приветствую тебя, прекрасная царица!
Тени по углам, вспугнутые было внезапным появлением Яны, снова мирно засопели. Зачавкал в углу домовой, дожевывая свою кашу. Дракон у дверей, неодобрительно пыхнув огнем, покосился на открытое окно и заполз за диван, опасаясь сквозняка.
– Царицы не летают на метлах, – надула губки египтянка. – Зачем нужно было загонять меня на эту ветлу с ручкой? Еще бы в ступу засадил!
– Подобающий царице караван верблюдов не вошел бы в эту комнату.
– Вошел – не вошел… Превратил бы в мышей… В летучих, – помолчав, уточнила она. – И вообще, позволь побыть собой. Ну, пожалуйста!
Когда Яна о чем-то просит, устоять невозможно. Исчезла тога, пропал удлиненный разрез глаз, и очаровательные ножки с копытцами застучали по паркету. Яна пробежала по квартире, стряхивая с себя остатки африканского песка, по пути наступила на драконий хвост, не поместившийся за диваном, и не извинилась, взглянула на свое отражение в зеркале в прихожей и показала ему язычок, бесцеремонно прогнала на кухню домового, доедать кашу – и все это в одно мгновение, не успела дрогнуть секундная стрелка на настенных часах.
Яна, в истинном своем облике и в натуральную величину – явление, в сравнении с которым кажутся мелкими самые разрушительные стихийные бедствия, самумы и цунами. Я знаю это, и все же не могу не позволить ей побыть самой собой хотя бы раз за вечер.
– Ох, ну и теснотища, – пытаясь сохранить равновесие, взмахнула она руками, в очередной раз спотыкаясь о хвост дракона. Тот, жалобно скуля, заполз под диван, и оттуда, из темноты, настороженно следил, поблескивая глазами, за ее копытцами. – Неужели нельзя дворец построить на одну ночь?
– Нельзя, городские власти не разрешают, – почему-то оправдываюсь я.