Солнце начало припекать всё сильнее, но Дейра неизменно ходила в чёрном брючном костюме, ни капельки не страдая от жары. Ладе она принесла ворох светлых туник, похожих на короткие платьица, и бросила на кровать со словами: "Возьми, не мучься." Потом ушла и ещё раз вернулась с практичными серо-бурыми босоножками на низком ходу, мастерски сшитыми и украшенными причудливо переплетёнными кожаными ремешками; также бросила с ними на пол туфли-лодочки бежевого цвета и ткнула в руки пару тёмно-серых, похожих на уже имеющиеся, но более лёгких, очень комфортных брюк.
Туники оказались из тонкого не мнущегося шелка всех пастельных оттенков, прохладного на ощупь, с вышивкой по подолу, скромными вырезами на груди, некоторые с нежными рукавами фонариком. Несколько более длинных туник Лада носила, как короткие платьица.
Когда солнце поднималось высоко, пряталась в дом, занималась стиркой и готовкой еды.
Жутя всюду сопровождал Ладу, путался под ногами, спал неподалеку или мок в личной бадейке с водой, брызгаясь и смешно фыркая. Мог еще потом подбежать и встряхнуться так, что ноги до колен ставали мокрыми.
Первым же вечером на кухне возникли изящные ящики, снаружи с изокамня слабомолочного цвета, внутри – как из стекла. Когда Лада открыла крышку – пахнуло холодом.
– Белогорский хрусталь, подарок одного, – Дейра
задумалась, потом произнесла чуть насмешливо: – покровителя.
Лада прикоснулась ко внутреннему стеклу – холодное, как лед.
– Внутрь несколько раз в неделю перемещаются продукты. Заглядывай туда время от времени; впрочем, они просвечиваются, и так будет видно, если что-то новое появится.
Лада достала с одного ящика кувшин молока, творог и сметану, с другого, менее холодного, – разные фрукты, знакомые и незнакомые, невиданных форм, чудной рас краски.
"Вот это холодильники! Вот это покровитель! Да кто же он такой?" – думала Лада, дожевывая вместе с кожицей кусочек белого апельсина, на вкус похожего на что-то среднее между ананасом и грушей, и спускаясь по ступенькам в подвал вслед за хозяйкой дома. Со словами "признаешься о запасах серонцам – прибью" Дейра показала дорогу в кладовку и подвал, в которых хранились головки сыра, вяленое и солёное мясо и рыба, кадушки с капустой, огурцами и другие соленья. Лада обрадовалась отлично сохранившейся картошке, тем же вечером нажарила на ужин.
Розы поливала речной водой. Уход за цветами стал её отдушиной, появилась привычка разговаривать с ними, как с живыми. Иногда Ладе казалось, что одна и та же роза появляется в разных кустах, меняя окраску. У нее был интересный узнаваемый бутон – другие цветки не имели такой обаятельной надменности и изящной гордости, которую просто кричаще излучал особенный цветок.