–Идем в дом.– Стоило ли бояться этого тихого голоса? Лика обернулась. Он был растерян и спокоен. Голос не предвещал бурю. Руки прятались в карманах, чуть опущенное лицо, словно он боялся смотреть на нее.
–Я посижу немного здесь.– Ей не хотелось показываться сейчас в доме, где многие еще не спят. Зачем им видеть ее растерзанное тело.
–Ты замерзла.– Он уже был рядом и коснулся прохладной кожи ее лица. Тело слегка отпрянуло от касания, губы сжались в немом крике.– Пожалуйста, не стоит начинать.– Его просьба была спокойной, но пальцы у лица скрутились в жесткий кулак. Он сдерживался, сжав сильно зубы. Рука опустилась вниз, ожидая, когда же Лика вложит свою ладонь в нее. Не стоит его сейчас злить, второго наказания она не выдержит. Тело ныло от проникновений, колени горели от ран. Лика послушно поднялась с лавки, вставая рядом с мужем, но тело стало опадать на землю. Ужасная боль в щиколотке, она ее не замечала до этого. Сильные руки подхватили легкое тело, прижимая к груди. Губы оказались на опасной, возбуждающей близости. Лика намертво ухватилась руками в крепкую шею.
Тело судорожно сжалось в желании повалить ее под эту чертову лавку и брать ее снова и снова, не обращая внимания на ее мольбы, а только прислушиваясь к всхлипам опустошения, к блаженным крикам, к страстно пришептываемому его имени. Он переступил черту порядочности и терпения. Мелкая дрожь в ее теле явно не была остатками ее возбуждения. Словно коробку с подарком он внес ее в дом, не чувствуя тяжести тела.
–Зина, аптечку в нашу спальню!– Он бежал мимо кухни, раздавая приказы. Коридор мелькал картинами на стенах. Андрей спешил скрыться за дверью комнаты. Обеспокоенный взгляд пылал в его стали. Сбитые колени в кровь, синяки на подбородке все это стало заметно при свете огромных люстр, ярко светящихся по вечернему дому.
На мягкой постели тело не ныло так остро, наоборот старалось расслабиться. Муж не пустил кухарку в комнату, как она только не пыталась зайти. Он встал непробиваемой стеной у входа и не двинулся, даже в сторону, что бы Зина убедилась, что с девочкой все хорошо.
–Она просто упала в темноте сада и сбила колени, Зина, не кудахчи, приготовь горячий ромашковый чай.– Он бесцеремонно захлопнул дверь перед носом прислуги.
Было необычно видеть его у своих ног, стоя на коленях. Виноватый, просящий прощения взгляд, прятался под опущенными веками, рассматривая запекшуюся кровь на коленях. Пробка на бутылке с перекисью не поддавалась его пальцам, противясь открыванию. Он спешил, нервничал, боролся с пробкой. Психанул, дернул боковыми зубами, отплевывая кусок пластика в сторону.