– Ясно. А если я не пойду?– поинтересовался, и почесал бедро. Странно, что это я чешусь постоянно, как шелудивый, только что из душа ведь.
– Тогда придется вам сидеть с нами целыми днями неделю,– хныкнула девочка, как ее там звали? Вера, Вита? Черт, ну за что мне эта мука.
– Ваша мать там вот-вот дуба врежет, а вы тут с вашими капризами,– взвился я. Девчонка открыла рот и заревела басом, парень тихо заскулил. Мигрень превратилась в раскаленную мясорубку, медленно перемалывающую мой мозг.
– Хорошо, хорошо. Я схожу в школу. Только не орите, умоляю. И к маме съхездим, когда ей лучше станет,– прорычал я, снова хватаясь за чиабату, набитую вкусняшками. Я когда злюсь, готов быка сожрать.
Детишки притихли, и как – то странно замерли. Может на стресс у них реакция такая. Уставились мне в рот, и напряженно насупились.
Мать твою, я в школу думал никогда уже не попаду. Черт, это какой – то кошмар.
Впился в булку и… Боль прострелила меня, казалось, до самых пяток. Я вскочил со стула, который с грохотом отлетел к стенке, разбив при этом напольную плитку. Из глаз у меня летели искры такие, что удивительно, что пожара не случилось. Во рту поселился металлический привкус. Бороду залило чем – то горячим. Я заметался по столовой, как загнанный охотниками хищник, завывая, словно сирена оповещения земля воздух. Перевернул стол, и схватив со стола графин запулил его в напольные часы, потеряв рассудок явно. Языком пытался нащупать в это время передний зуб, новый, за которые заплатил американскому лепиле огромные деньги. Зуба не было, язык проваливался в яму размером с Марианскую впадину. «Черт, как же я в школу пойду. Маску что ли взять у толстой? Ясно теперь, почему у нее в запасе столько чертовых намордников»– откуда – то из темных глубин безумия выплыла мысль, которая заставила меня остановиться.
– Я ж говорил, для зубов вредно,– пискнул мерзкий сопляк и ломанулся к выходу из столовой. Девчонка бросилась за братишкой. Скорости этих мелких тварей мог бы позавидовать среднестатистический гепард. Я обвалился на пол, и застыл в позе эмбриона, прижимая к груди сэндвич, который так и не выпустил из сведенных судорогой пальцев.
– Глебушка, что произошло? – голос Альбертовны звучал испуганно, а мне совсем не хотелось ее расстраивать.– Господи, где детишки? Что ты сотворил? Бедные малыши. Ты напугал их, наверное до жути. Мальчик, да что с тобой?
– Они не детишки, а я не мальчик. Мальчики уже пописали и спят, поняла? – с трудом разлепив губы прошептал я.– Альбертовна, они меня убьют. Они…
Я наконец-то откинул от себя сэндвич, который отлетел с металлическим лязгом. Из булки выкатилась огромная гайка.