11 октября. Город Салусшотт
На следующий день Палач вернулась в Салусшотт. Её пути с Корнелией разошлись в том же лесу.
По дороге проходя через Ромсей она наконец запаслась провиантом на несколько дней или, если придётся, недель вперёд. Днём она отоспалась под дубом на холме, а вечером направилась к месту назначения.
Для Охотника, нанявшего её, всё вышло весьма прозаично, вряд ли он получит свою награду за то, чего не удалось избежать. Может Палач и могла той ночью приструнить предателя повернув дело в другое русло, но подобного от неё не требовалось. Да и сама она предпочитала не вмешиваться там, где это возможно. Или делать это по минимуму, ведь Корнелии она как-никак умереть не дала.
Вот только зачем?
Ответа на это у неё не было.
***
Возле океана всегда холодно, тем более, когда дело близится к ночи. Этот каменный мост находится около порта, поэтому воздух здесь более холодный и влажный, а запах как нигде сильнее пропитан рыбой. Несмотря на это сумерки делали окружение краше.
В этот раз Охотник прибыл вовремя. На лице его не было радости, только измотанность и, скорее всего, разочарование.
– Вы уже всё знаете, не так ли? – начала Палач.
– Так и есть, отряд спешно вернулся сегодня недосчитавшись одного. Я так и знал, ублюдок, – Охотник просто кипел от недовольства. – Жаль только, мне так и не удалось прижать его к стенке. Гроссмейстер теперь ищет того Охотника, что нанял вас, так что если вы подтвердите, что это был я, то может мне хотя бы горсть монет отсыпят.
– Конечно, если это не займёт много времени.
– Не займёт, к тому же, ваш корабль отправляется только после завтра, – Охотник передал Палачу её билет. – Меня зовут Байрон Сревальс.
Палач взяла билет и спрятала в карман.
– Я запомню.
Вести разговор с наёмником дело не благодарное и, судя по всему, Байрон был того же мнения, но Палач заметила, как его распирает выговориться хоть кому-нибудь, он еле держал себя в руках.
– Если ничего не получу, то всё в пустую. Только зря потратился на вас, – продолжал ворчать он.
Палач никогда не была хорошим собеседником, напротив, всегда чуралась бесед тем более если сама в них не заинтересована. Этот случай как раз такой. Ей было совершенно без разницы на Охотника и на то, что он говорит, её это не касалось. Она бы уже поставила точку в их разговоре, но проявлять излишнюю грубость ей на самом деле не нравилось. Она видела глубокое отчаяние в лице собеседника и надежду на отклик в его ворчании. Не то чтобы у неё был повод ему сочувствовать, просто, наверное, каждый имеет право выговориться. Пусть даже если в конечном счёте именно она окажется виноватой.