– Взаимопомощь есть взаимопомощь, я вас предупреждала о гарантиях, – ответила она.
– Да знаю я. Сам виноват, потратил последние деньги! – от гнева на самого себя он пару раз ударил ладонью по своему лбу.
– Значит всё это, всё же, было из-за денег?
– Конечно! Мне нужны деньги… – на вздохе он резко прервался. – Это только кажется, что в столице всё как мёдом помазано, знаете ли, – более сдержанно продолжил он.
– Я понимаю. Думаете за её приделами лучше? Я вот тоже счастье вёдрами не хлебаю.
– Но вы одна, вам не о ком заботиться. Когда ты один всегда легче, на твоих плечах забота только о себе самом… Может… я бы тоже хотел быть одному, как вы… но разве можно бросить тех, кого любишь…
Палач помолчала, она не хотела отвечать, но нужно было заканчивать этот бессмысленный разговор.
– Ни у кого жизнь не легче. Смиритесь с этим и старайтесь за свою семью лучше, раз она у вас есть.
Палач оставила их диалог позади и ушла. Делать ей под этим вонючим мостом больше нечего.
12 октября. Город Салусшотт
Гроссмейстер располагал дворцом недалеко от главного замка – сердца столицы и всего Великого Рассвета. Во дворце всё было более чем богато: высоченные колонны, подпирающие округлый потолок, искусно вырезанные узоры обрамляющие арки и витражные окна, живописные картины в дорогих рамках висели вдоль всех коридоров и, конечно, статуи и горгульи, на которые Палач обратила особое внимание. Почти каждая скульптура символизировала смерть вампиров и преобладание человека над ними не давая забыть посетителям, где именно они находятся. Особенно ей понравилась статуя, изображающая Охотника с крыльями ангела отрывающего перепончатые, словно у летучей мыши, крылья вампира Гаркдермакро. Палач лишь усмехнулась абсурдности сей картины.
Провожать Палача до приёмного зала Гроссмейстера не стали. Прямо в вестибюле к ней вышли его доверенные лица, которые посчитали что раз они разговаривают с наёмником, то представляться не стоит.
– Итак, – молвил один из них, что был совсем стар и в рясе, усыпанной вычурными узорами. – Мы созвали вас сюда не для почестей, что вам известно. Говорят, вас нанял один из наших, вы узнали его имя?
«Говорят? Что так уж много кто об этом вам рассказывал? Хорошо, значит о Корнелии Вульпес мы молчим».
– Узнала. Байрон Сревальс Охотник сторож, – руки Палача, как обычно, были сложены на груди.
Старый помощник Гроссмейстера кивнул второму более молодому, одетому в рясу попроще, и продолжил:
– Он большой молодец, что почувствовал угрозу…
– Да, благодаря ему всё-таки жива командующая, – вставила Палач.