Анфиса глотнула еще чаю и отважилась спросить:
– А вы одна здесь живете?
– Я здесь не живу, – ответила Нойта, – бываю изредка, когда кто-то во мне уж очень нуждается. Вот как ты, например!
– Не совсем понимаю…
– Поймешь со временем. – Нойта выдернула из-за пояса нож с острым узким лезвием. – Дай-ка мне руку! Не бойся!
Анфиса против воли протянула к ней задрожавшую руку. Нойта раскрыла ее ладонь и принялась водить острием ножа по линиям, повторяя их контуры. Некоторые линии углубились, сделались ярче, образовав знак, похожий на букву какого-то древнего алфавита.
– Анфиса… Анфиса… – заговорила Нойта. – Тебя нарекли так в честь прабабки. Отца ты не знала, мать тебя бросила рано. Бабушка, с которой ты жила, умерла вскоре после твоего восемнадцатого дня рождения.
– Верно! – ошалело кивнула Анфиса.
– Немного крови – и скажу больше.
– Но… – Анфиса не успела ни согласиться, ни отказаться.
Нойта резко провела острием ножа по линии ее жизни, от запястья к указательному пальцу, оставив красную полосу с каплями выступившей крови, затем растерла кровь и всмотрелась в ладонь, как в зеркало.
– Мать твоя сбежала с мужчиной, украв у бабушки все деньги, а через год погибла в пьяной драке. Но поскольку жила она под чужим именем, то родственникам не сообщили – не нашли.
– Украла деньги? Я не знала… бабушка никогда… – лепетала пораженная Анфиса.
– Теперь знаешь.
– Откуда вам это всё известно? Вы ясновидящая? Ведьма? Или это всего-навсего дурацкий розыгрыш? – Анфиса отчаянно пыталась сохранить остатки здравого смысла.
– А как тебе больше нравится? – узкое белое лицо Нойты оставалось непроницаемым.
Анфиса верила в то, что можно предсказать будущее, но всех бывших в городе гадалок и ясновидцев считала обманщиками. И в силу заговорного слова она верила, несмотря на то, что произносимые ею самою заклинания, вычитанные в магических книгах, никогда не действовали. Но черные глаза Нойты, отражающие пламя свечей, были глубокими, как ночь, и, как ночь, хранили много неразгаданных тайн. Даже у цыганок, которые порой цеплялись на улице погадать, пялились страшно и огненно, не встречала Анфиса таких нечеловеческих глаз.
– Пей, тебе понадобятся силы, – сказала Нойта.
Анфиса снова потянулась к чашке и замерла, пораженная: а вдруг именно в чай добавлена какая-нибудь одурманивающая трава или еще что? Слишком уж нереально происходящее!
– Отвара мухоморов там нет! – засмеялась, отгадав ее мысли, Нойта. – Мне, право, удивительно! Ты пишешь книги о невероятном, но чураешься, когда невероятное приходит за тобой. Как же так?