– Ха! Выкусил, ублюдок!
Сергей показывает главврачу средний палец. Ему страшно, как никогда в жизни.
Идущие на смерть приветствуют тебя....
Аркадий Степанович молча исчезает в тёмном проёме, а через мгновение начинается ад.
Существа, словно сошедшие с полотен Босха, начинают выползать оттуда, как из потревоженного муравейника. Семён всё ещё лежит без движения.
Я выпрыгиваю из ванны, припадаю на одно колено, вскидываю автомат. Артём очередью разносит каплевидную голову, несущуюся к нему на тонких хитиновых ногах.
– Стреляй одиночными! Береги патроны!
Я отстреливаю конечности сороконожке с человеческим лицом, оставляю её трепыхаться в луже собственной слизи, переключаюсь на ещё одного паука. Рядом звонко гавкают Токаревы. Борис, широко расставив ноги, стреляет с двух рук, сбивая колченогого ублюдка, ползущего по потолку. Сергей повторяет его стойку, держа пистолет на вытянутых руках. Он целится дольше, зато каждый выстрел находит свою цель. На груди здоровяка с единственной рукой, растущей из живота, расцветают бордовые тюльпаны. Следующая пуля попадает в глаз, и затылок урода взрывается фонтаном крови и костей.
Но чёрт побери, как же их много. Сверху на нас движется настоящая лавина. Ещё трое, нет, пятеро с невероятной скоростью ползут по потолку. Двоих я снимаю короткими очередями, двоих – Артём. А последний…
Последний успевает уйти в затяжной прыжок, я понимаю, куда он летит, но ничего не успеваю сделать. Продолговатое мохнатое тело сносит Серёгу, как кеглю. Пистолет летит в сторону. Они врезаются в постамент, на котором стоит чаша. Тварь обвивает его плотными кольцами. Оглушённый парнишка вскрикивает от боли.
Артём без остановки стреляет в наступающую массу, Борис лихорадочно меняет опустевшие обоймы.
Я вскакиваю с места.
Сейчас, дружище, я всё вижу, не волнуйся.
Прицеливаюсь в плоскую змеиную голову.
Потерпи, буквально ещё секунду.
Жму на курок… и ничего не происходит. Пуля не вылетает с невероятной скоростью, не разносит голову, пачкая кровью серый камень.
У меня кончились патроны…
Я слышу, как он продолжает кричать. Кольца резко сжимаются. Я хочу зажмуриться, но не могу. Потому что он смотрит на меня. Сначала с надеждой, а потом, когда всё понимает, – с такой… виноватой улыбкой… которая тут же сменяется гримасой боли.
Кровь всё-таки есть. Она идёт у мальчишки горлом.
Тяжёлыми комками вываливается изо рта на бурую шерсть монстра.
Бам! Бам! Бам!
Вот теперь голова твари разваливается на несколько частей. Борис подходит ближе и делает ещё один выстрел, контрольный. Долю секунды смотрит на мертвого товарища, что-то тихо выдыхает матом и сразу разворачивается обратно, к наседающей толпе ублюдков.