Плюхнулась на сиденье в маршрутке — фантастика, оно оказалось не занятым — и закрыла глаза. Хотелось спать, есть и любить… Последнее зачеркнуть. У меня странная жизнь, и подумать о ней я могла только в общественном транспорте — в остальное время некогда. Просыпаясь по утрам, я хотела закрыть глаза и снова провалиться в сон. Дело даже не в хронической усталости. Олег пил. Сильно. После моего возвращения из больницы закладывал так, что у меня волосы вставали дыбом. Дома стали появляться неадекватные личности, иногда я оставалась ночевать на лестничной клетке — дремала сидя, как воробушек. Надо что-то придумать, потому что муж останавливаться не собирался.
Я слабохарактерная. Знаю.
Говорила Женьке, что разведусь, и хотела это сделать, но квартирный вопрос… Двушка, в которой мы живём, записана на сестру Олега, а сама она где-то под Калугой. Скажите спасибо, что не приехала жить на законные квадратные метры. Реально — спасибо, иначе я бы по миру пошла. Надеялась заработать у Кира Юрьевича — не срослось: загремела в больницу, а Женя вернулась из Империи раньше срока и написала по собственному. Марат Ашотович был в ярости. Хотя с чего бы? Кощеев — порядочный дракон, заплатил ему в полном объёме, а мне — по факту работы. Но репутация фирмы пострадала, контракт разорван, и в следующий раз Кир пойдёт к конкурентам Маратика. Бла-бла-бла! Босс-кавказец вынудил меня отдать ему заработанное, иначе — увольнение.
Я слабохарактерная…
А Женька моя — коза! Трубку не брала, на сообщения не отвечала — нигде. Жёстко обиделась. Да, я виновата, но подруга хотя бы выслушать меня могла? Когда ехали к дракону, я понятия не имела, как выглядела Стелла Кощеева при жизни. Это потом, когда убиралась в загородном доме, нашла фотографии и прифигела. Женя к тому моменту успела втюриться в хозяина по самые ушки, и я просто не знала, как ей сказать… Короче, затянула с правдой и расплачиваюсь за это полным одиночеством.
Сла-бо-ха-рак-тер-ная я. Самой от себя противно.
Пока лежала в больнице, рядом был Макс. Лучшее время, несмотря на то, что лечение простым не было. Он заботился обо мне, беспокоился, даже пытался гонять наших врачей. Он просто не знал, что у них иммунитет к претензиям. Зато я почувствовала себя нужной, получала цветы и вкусняшки, а ещё мы разговаривали. Много. Обо всём и ни о чём одновременно. Максим спрашивал, почему я не хочу быть с ним, а я молчала или переводила тему. Не могла ему признаться, физически не получалось выпустить правду на волю. К выписке мы расставили все точки над i. Ага… Наорали мы эти точки. Максим уехал…