Кстати, я могу добавить, что, по-моему, слово «кто» порой наделяется слишком большой подсознательной силой, как это происходит с местоимениями «он» и «она» (можете вспомнить краткий диалог с Келли о местоимениях, применяемых к животным, из Главы 1). В 1980-х Памела Маккордак написала историю об искусственном интеллекте с провокационным и гениальным названием «Те из машин, кто думает» (Machines Who Think). Слово «кто» в заголовке вызывает образ, радикально отличный от наших непроизвольных ассоциаций с такими стандартными машинами, как консервные ножи, холодильники, пишущие машинки и даже компьютеры; оно предполагает, что по крайней мере у некоторых машин есть что-то «внутри», или, как сказал бы Томас Нагель, «можно сказать, каково это – быть этой машиной» (фраза, которую, кстати, трудно перевести на другие языки). Это негласно подразумевает, опять же, явную, черно-белую дихотомию между множеством гипотетических «машин, которые думают» (такие машины только думали бы, но не имели внутреннего мира) и другим множеством гипотетических «машин, кто думает» (эти машины имели бы внутренний мир, и каждая из них была бы кем-то особенным).
Мне часто кажется, что на самом деле, когда я думаю о том, кто мои близкие друзья, все сводится к тому, какие они – как они улыбаются, как говорят, как смеются, как слушают, как страдают, как делятся переживаниями и так далее. Я думаю, что самая глубинная суть каждого из друзей выполнена из тысяч таких «как» и что эта коллекция «как» и есть ответ – полный ответ – на вопрос: «Кто этот человек?»
Может показаться, что это взгляд от третьего лица, со стороны, и что он крадет или даже отрицает всю перспективу от первого лица. Может показаться, что он недодает «Я» или походя отмахивается от него. Однако я так не думаю, поскольку я думаю, что это все, чем является «Я» даже для самого себя. Загвоздка в том, что «Я» очень преуспело в убеждении самого себя, что оно куда больше этого – в чем, собственно, и заключается главная задача слова «Я»! «Я» кровно заинтересовано в том, чтобы продолжать эту аферу (даже если само станет ее жертвой)!
И вот мы наконец возвращаемся к загадке «Венера против Марса» из Эпизода III. Я уже сказал, что Парфит слегка обходит вопрос, попросту отрицая существование картезианских Эго, и поэтому говорит, что вопрос не имеет осмысленного ответа. Но в своей книге он также довольно часто ссылается на так называемое «двойное существование», что, по сути, означает пребывание в двух местах сразу. Он неоднократно пишет, что двойное существование едва ли равносильно смерти (то есть