задницей, пока я не отморозила свою.
Прикусываю язык.
Холод жалит щеки и кончики пальцев даже через перчатки. Засунув руки в
лисью муфту у себя на шее, приплясываю на месте. Мой пуховик почти до
пяток, но это все равно не спасает.
— Спасибо, — вырываю из протянутой руки свой кофе.
— На здоровье, — захлопывает он перед моим лицом деревянные ставни.
— И вам хорошего дня! — отшатнувшись, кричу с претензией. — С
Наступающим!
Грея пальцы о стакан, семеню вдоль колонн центрального входа в здание
университета.
Наш универ старейший в городе. И очень дорогой. Скопление мажоров на
один квадратный метр здесь зашкаливает, особенно на экономических
специальностях. Ну а на моей нет, потому что мажоры не мечтают до конца
жизни ковыряться с колбами и пипетками.
Обогнув здание, по парковой дорожке добегаю до трехэтажного
лабораторного корпуса. На парковке вижу знакомый черный “Порш”, и от
его вида мне становится не по себе. Метнувшись в сторону глазами, вижу
толпу парней с электронными сигаретами.
Задница…
Опустив глаза, забегаю на крыльцо, сжимая в руке стакан. С волнением
слышу скрип снега за спиной. Не оборачиваясь, влетаю в дверь и
проношусь через КПП, быстро сворачивая в коридор. В мой локоть
впиваются жесткий пальцы.
— Не спеши, Стрельцова.
Сердце подскакивает, когда смотрю в полное издевательской усмешки лицо
Никиты Касьянова.
— Отпусти… — прошу тихо, пытаясь вырвать свой локоть.
Надвинув на глаза бейсболку, сильнее сжимает пальцы.
Я не знаю, что он здесь делает! Это не его корпус!
Он худой, но очень сильный. Лицо у него тоже худое, но… красивое. Когда
мы познакомились, он мне понравился, потому что он был таким
самоуверенным. Он богатый, и у него этот чертов “Порш”. И он всегда
давал мне понять, что… будто сделал мне одолжение тем, что обратил
внимание. Я такая дура, что мне было все равно, но даже несмотря на это, я не смогла в него влюбиться, как не пыталась.
Кажется, он тоже это понял.
Его глаза холодно смотрят в мое лицо. Скривив губы, он осматривает меня
с головы до ног и, протянув свободную руку, наматывает на ладонь мою
косу. Трет ее пальцами, глядя на мои губы.
Дергаюсь, опять пытаясь вырваться.
— Не рыпайся, — говорит, проводя глазами двух парней в белых халатах.
— Мне больно… — цежу, хотя в душу закрадывается какой-то непонятный
страх.
От того, как он смотрит. С каким-то странным блеском в глазах.
— Больно только в первый раз, — усмехается, нависая надо мной.
— Отвали… — выхватываю из его руки свою косу и отбрасываю за спину.
— Ты такая правильная, Стрельцова, — произносит с издевкой. — Хороша
девочка-сиротка, да?