— Сыграем?
— Во что? — расширенные глаза пожирают мое тело.
Скатываются по груди и животу к резинке трусов и штанов.
— В поиск сокровищ, — хриплю.
— Моих? — хрипит в ответ.
— Ага, — снова накрываю ее собой, пресекая любые другие вопросы
своим ртом.
Вогнав в ее рот язык, включаюсь в игру без раскачки. Оставив ее губы в
покое, с жадностью поглощаю каждый миллиметр ароматной, убийственно
нежной кожи во всех доступных местах тонкой шеи. Водя по ней языком и
оставляя за собой влажные следы, изо всех сил стараюсь не царапаться, отупело понимая, что если собираюсь трахать свою девятнадцатилетнюю
студентку и дальше, мне придется бриться чаще двух раз в неделю.
— Са-ша-а-а… — в потолок выкрикивает она, когда маленький острый
сосок оказывается под моим языком.
Толкнув бедром ее колено, заставляю шире их развести и сжимаю ладонью
между ее ног через джинсы, набрасываясь ртом на маленькую золотую
рыбку под сливочно-белой грудью.
Жар между ее ног сводит пах до побеления в глазах.
Давлю пальцем на шов джинсов, проводя языком между двух идеальных
холмиков, уже зная наверняка, где больше всего она хочет мой язык. К
этому месту я двигаюсь, обводя им маленький круглый пупок и расстегивая
пуговицу на джинсах, которые стягиваю вместе с бельем, оставляя ее в
одних носках и задранном до подбородка топе.
— Блять… — сиплю, хватаясь за свой член через штаны и трусы, когда
разводит дрожащие гладкие бедра, выгибаясь мне навстречу.
Она абсолютно голая.
Розовая. Голая. Мокрая.
Плоский живот подрагивает, когда кладу на него руку, второй сдвигая вниз
свою одежду.
Скольжу большим пальцем между мягких складок, прогоняя кулак по
зудящему стволу.
Шипит, вцепившись в мое запястье.
Подняв глаза, смотрю в пылающее страстью лицо.
Держась за мою руку, запрокидывает голову и стонет, утопая в своих рыжих
волосах.
Мое имя в ее исполнении — это целая гребаная симфония! Если добавить
к этому один, а потом второй палец, получится целая гребаная опера, а
если добавить к этому мой рот, получаем оргазм, который сжимает пальцы
так, что успеваю опомниться только тогда, когда, обхватив ладонями
тонкую талию, насаживаю на себя извивающееся тело, с хрипом толкая
навстречу бедра.
— Аааййййй… — визжит Люба, хватаясь за мои руки.
Уйдя назад, возвращаюсь под еще один взвизг, который с четвертым
толчком становится стоном, после чего резко сбиваюсь со счета, находя ее
круглые маленькие сиськи идеальным полотном для жирной точки этой
увертюры.
Глава 32. Люба
Матрас прогибается совсем чуть-чуть, но я все равно просыпаюсь
мгновенно.
Сердце делает скачок, от которого меня подбрасывает, и только когда резко